Чащоба - страница 3

Лео достаточно перевидел уходивших на пенсию людей, в большинстве они в день проводов выглядели какими-то сдержанно-плаксивыми, может, сотрудники отдела потому и любили галломана, что он всегда говорил о пенсионной поре как о лучезарной вершине своей жизни. Его непоколебимое убеждение в том, что старость является в жизни человека периодом, наиболее достойным наслаждения, поднимало настроение окружающих. Значит, у всех у них, хмурых, нервных, отупевших от суеты, обремененных тяготами жизни, измученных болезнями, впереди маячило нечто возвышенное — собственная светлая высота, свой покрытый альпийскими гвоздиками и защищенный горными уступами луг.

Неслучайным оказалось и то, что галломан проработал два года сверх пенсионного возраста. Кое-кто считает жизнь и людей непостижимыми, он же верил, что существование во времени не зависит от собственного произвола и случайностей, путь каждого как бы прочерчен пунктиром по земле. Уже некоторое время тому назад стали замечать учащавшиеся ошибки в проектных расчетах галломана, и ему не раз делались прозрачные намеки по поводу светящейся вершины, до которой, пожалуй, рукой подать. Возмутительные придирки вскоре прекратились, галломан обладал искусством усмирять всякого рода доброхотов. Он поведал им простодушную байку, вынудив отвернуться от неловкости — к черту трезвость, все расчувствовались. Казалось невероятным, но тем более умиляюще действовала его история; в душе старого человека, который половину своей жизни посвятил проектированию подстанций и подгонке мощностей трансформаторов к линиям высокого напряжения, властвовала мистическая вера в предопределенность любого шага. В молодости цыганка будто бы нагадала ему, что он проживет на свете семьдесят семь лет. Так как солнечное детство продолжалось у него пятнадцать лет — потом жизнь взвалила на него заботы, — то пусть для наслаждения свободой на склоне лет останется такой же срок. Симметрия является одним из залогов гармонии, — воздев палец к потолку, заверял он. Убежденность галломана-фаталиста вызывала у людей умиление — какой цельный человек! В свете этой непогрешимой жизненной программы становилось неловко думать о собственных ничтожных страхах.

Хотя казалось негоже опускаться до споров, все же какой-нибудь умник, бывало, бурчал, мол, что там могла знать какая-то допотопная цыганка о процессах загрязнения среды, о нарушениях экологического равновесия, о принесенных цивилизацией болезнях, которые подтачивают человека и способны опрокинуть любую предначертанность. Галломан отсутствующе и блаженно усмехался на все эти доводы, и любая неуютно чувствовавшая себя перед лицом современных проблем личность могла здесь же, в отделе проектного института, в очередной раз убедиться, сколь трудно человеку нести свой крест, если нет веры.

Провожающие потянулись в здание, и все же что-то вынуждало их продлить момент ухода, они задерживались на институтском крыльце, в стеклах парадной двери отражались проезжавшие машины, наплывы теней словно бы выливались в укоры: и чего они скопом застыли там, с усмехающимися масками на лицах!

Лео вклинился в движущийся поток и тут же оказался в очереди перед светофором; прежде чем красный свет замигал, он успел определить свой маршрут. Артерии движения страдали острой недостаточностью пропускной способности, но это было бедой большинства старых городов, не все обладали подкрепленной гигантскими капиталами смелостью японцев, чтобы соорудить магистрали на эстакадах и поднять их над людьми и над домами. Здешним проектантам явно, кроме лучших возможностей, недоставало еще и одаренности.

Да ладно, пусть эти столь часто обсуждаемые повседневные проблемы катятся на все четыре! Отпуск у Лео начался с той секунды, когда он свернул с институтской стоянки на улицу; оставалось последнее рабочее задание — докатить галломана с его подарками до порога, и тогда он сможет дать свободу своим мыслям. Как чудесно представлять: мысли — словно вырвавшиеся из тесного загона зебры где-нибудь в безбрежной зеленовато-желтой саванне. Травинки шуршат на теплом ветру, полосатые лошадки разбегаются, и никто не пытается их обуздать.