Частная жизнь Пиппы Ли - страница 22

Гербу про сон она решила не рассказывать, про окурки — тоже. Каждый раз, собираясь преподнести ему это в форме шутки, она ежилась от стыда.

Пиппа выходила из мебельного салона на территории мини-молла, сжимая в руках огромный пакет, в котором лежало миндального цвета покрывало для офисного дивана Герба, когда послышались скрип тормозов, пронзительный крик животного и страшный грохот. Неужели авария? Встав на цыпочки, она вытянула шею, чтобы увидеть дорогу, а потом неуверенно зашагала туда, где раздался пугающий звук. Оказалось, в фонарный столб врезалась бронзовая «тойота», помяв передний бампер. Водитель, пожилой мужчина лет семидесяти, к счастью, не пострадал. Оцепенев от ужаса, он медленно открывал дверцу. Из круглосуточного магазина уже высыпало несколько стариков. Пробравшись к месту происшествия, Пиппа увидела Криса Надо. Сев прямо на тротуар, он обнимал большую белую собаку. На боку у бедного пса алел глубокий пятнадцатисантиметровый порез. Он жалобно скулил, и Крис гладил длинную белую шерсть. Заметив Пиппу, Надо поднял глаза. В них было столько боли, мольбы и безнадежности, что женщина опустилась рядом с ним на колени, о чем мгновенно пожалела: жест получился чуть ли не приватным. Теперь она сидела на асфальте рядом с Крисом Надо, баюкающим раненую собаку.

— Ваш пес? — спросила Пиппа.

Надо покачал головой.

— Нет, я просто стал свидетелем аварии, — тихо сказал он, и Пиппа снова взглянула на пса: несчастный скулил и дрожал всем телом. Нет, смотреть на такое невозможно! Пиппа повернулась к Крису — казалось, он видит только бедное животное.

— Собака бросилась прямо на машину! — оправдывался горе-водитель.

Тем временем пес часто-часто задышал, блестящие светлые глаза уставились в одну точку, а из пасти закапала пена, похожая на взбитые белки. Наклонившись, Крис что-то прошептал ему на ухо. Не решаясь взглянуть на умирающее животное, Пиппа смотрела на затылок Надо. Когда парень выпрямился, собака лежала неподвижно. Крис по-прежнему не мог пошевелиться, равно как и Пиппа. Они так и сидели рядом, склонив головы, словно погиб их любимец.

Вскоре приехал фургон общества защиты животных, из которого вышли два парня. Крис отдал им пса и, не сказав ни слова, вернулся в магазин. Один из представителей общества спросил Пиппу, ее ли это собака. Покачав головой, она смахнула песок с колен, взяла пакет и неуверенно зашагала к машине, потрясенная и, как ни удивительно, растроганная.

Мойра опаздывала. Откинувшись на алую спинку сиденья из искусственной кожи, Пиппа оглядывала написанные маслом миниатюры, которые через равные интервалы висели на стене ресторана. Пейзажи — неплохие, но без изюминки… Пиппа представила, как посмотрел бы на них ее старый приятель Джим: медленно наклонил бы голову и, мрачно улыбаясь, проговорил: «Да, понятно…» Интересно, Джим еще жив?

Наконец появилась Мойра. Запыхавшаяся, растрепанная, она чмокнула Пиппу в щеку. М-м-м, как приятно от нее пахнет, свежим молоком.

— Прости, задержалась. Я работала, потом взглянула на часы и…

— Все в порядке, — заверила Пиппа, — я замечательно пообщалась с высоким искусством. Оригинальная пряжка! — похвалила она, очертив пальцем серебряную шерифскую звезду чуть ниже Мойриного пупка.

— Спасибо! — Мойра машинально закрыла пряжку ладонью и, зажав под мышкой большую замшевую сумку, скользнула на противоположное сидение. Откуда ни возьмись, у столика возник женоподобный официант. — О, привет! Мне… фруктового чаю! Лучше дынного, договорились?

В Мойрином голосе проскальзывали кокетливые нотки. Наверное, до автоматизма дошло… Затем, взглянув на Пиппу, она совершенно по-девичьи убрала за ухо выбившуюся прядь и улыбнулась — на щеках появились ямочки. «Неудивительно, что среди семерых детей отцовской любимицей считалась именно Мойра», — подумала Пиппа. Можно не сомневаться, малышкой она была очаровательной, с нежным личиком в форме сердечка, огромными глазами индийской сироты и безудержной фантазией. Неорганизованная, разболтанная эгоистка Мойра обладала собственным шармом. Тут даже спорить нечего! Называйте ее искренность абсурдной, язвите по поводу неуемного сексуального аппетита и шумного восторга от простейших радостей жизни, но стоит увидеть Мойру потерянной — и негативизм бесследно исчезает.