Чеченская пыль - страница 4

— Так и быть, — соглашается Тайга. — Сам ее убью, если у тебя кишка тонка.

Предвкушая добычу, Павлик растягивает губы в идиотской улыбке и благодарно трясет Тайге руку. Потом прячет дурную голову за вещмешок с продовольствием и налаживается покемарить.

Девушку с остановки забирает ржавый «ПАЗик». В автобусе полно народу. То ли беженцы это, а может, на базар все в одночасье собрались. Тайга отщелкивает магазин СВД, выбрасывает все патроны и заново его снаряжает. Не хватало еще облажаться, когда время стрелять придет.

На марше возникает задержка. У колодца, что находится на развилке с брошенной шашлычной, стоят старенькие «Жигули». Машину и водителя уже проверили пацаны с головной БМП. Все чисто, никаких тебе «произведений» подрывника или оружия с боеприпасами. Тут же машет руками, умоляя остановиться, славянская женщина. Начальник дает «добро», и колонна замирает. Он спрыгивает на землю и идет разбираться.

Выясняется, что легковушка сломалась. А женщина ищет сына, еще в декабре попавшего в плен под Хасавюртом. Добрые люди сказали, что его увезли в горы, но перед этим пленного держали в том населенном пункте, куда движется колонна.

Женщина показывает подошедшим мотострелкам фотографию, плачет.

Карточку прислал сын после принятия присяги. Фото просто отличное, снимал профессионал. Парень серьезен, в новенькой, еще не обмятой форме, белый подворотничок торчит ровно на толщину спички. Почему-то эта деталь сразу бросается в глаза. Видать, сержанты в его части хорошо молодых воспитывали. Приехать на присягу мать не смогла, уж больно далеко. Кто же знал, что все так получится? Теперь она отправилась в куда более долгий и тяжелый путь. Впереди неизвестность, но она мать, она верит в лучшее.

Гражданских лиц брать в военную колонну запрещено. Однако сердце начальника не выдерживает, да и правила нарушать не впервой. Он слышал о горькой судьбе того подразделения из полка Внутренних войск. Духи перегородили дорогу женщинами и стариками, пошла толкотня и разоружение солдат, так и перетаскали по одному человеку к себе.

Несчастную мать определяют в БМП к санинструктору. На обочине находят две фанерки, на которых жирно выводят гуталином: «Не стреляйте! Здесь мирные жители». Импровизированные аншлаги крепятся на обоих бортах боевой машины. Враги, они хоть и уроды отъявленные, но тоже люди, до сих пор такие объявления срабатывали.

Воспользовавшись заминкой, солдаты хватают пластиковые бутылки, канистры и нагло, без разрешения, кидаются к колодцу. Старшие по званию не возмущаются. Самим хочется свежей, живой воды, а не той коричневатой жидкости, что доставляют раз в неделю на базу в замызганных автоцистернах. Ее обеззараживают кипячением и пантоцидом, но желудки все равно не выдерживают. Водитель-частник, везший русскую женщину, из местных, поэтому он благоразумно ретируется подальше от служивых. Схватят еще по подозрению в пособничестве партизанам, пропадешь с концами.

Неожиданно ни с того ни с сего у источника начинается избиение.

Здоровенный боец, воспользовавшись столпотворением, сбивает с ног молодого парня и со всей мочи несколько раз пинает упавшего. Кто-то стреляет из пистолета в воздух. Офицеры живо разгоняют кучу-малу.

Хватит, попили водички, раз поведение хромает. Пострадавшего солдата зовут Ильдар, и ему плохо. Кажется, у него повреждены ребра.

— Кто тебя избил, Фахрутдинов? — допытывается командир.

— Не могу знать, — отвечает тот. — Лица не запомнил.

— Найду этого обуревшего, на «губу» отправлю! — кипит лейтенант. — Дурачье ненормальное! Вам же вместе в бой идти!

Ильдар кривится от боли, но обидчика не выдает. В конце концов Фахрутдинова уводят к санинструктору.

— Ладно, друг, — улыбается ему один из сопровождающих, Рафа. — Не переживай. Проучим мы как-нибудь этого бугая.

В десантном отсеке БМП теперь трое пассажиров: Ксения, женщина-попутчица и Ильдар. Скарба внутри бэшки — печек там, шмотья разного, палаток — никакого нет. Жить можно.

Колонна трогается. Водитель из местных с облегчением вздыхает и возвращается к «Жигулям». Похлопывает свою ласточку, обеспокоенно теребит репу. День что-то не задался. Заработать семье на пропитание не смог, не посмел взять с русской женщины, ищущей пленного сына, денег за оборванную поездку. Да еще и застрял вдали от дома. Где тут сейчас буксир найдешь?