Чеченская рапсодия - страница 33

— Кто такие? — насторожился кавалер, машинально притрагиваясь к рукоятке шпаги.

— Республиканцы и бонапартисты. По всей Франции не смолкают разговоры о грядущих великих переменах.

— Об этом мы уже наслышаны, — отмахнулся было молодой человек.

— У вас на руке я вижу дорогой перстень, а на шее — толстую золотую цепь, — не унимался корчмарь.

— А когда это политики успели превратиться в разбойников? — с недоумением воззрился на него Буало.

— Но ведь так было всегда, месье. Если дело доходит до драки между политическими партиями, между ними обязательно появляются бандиты всех мастей.

— Кажется, в этом вы правы.

Оглянувшись еще раз на карету, замершую посередине двора, окна которой были закрыты занавесками, Буало переступил порог харчевни. В глубине просторного зала стоял сплошной гвалт. Посетители, сидящие за крепко сбитыми столиками на таких же основательных табуретках, перебивая друг друга, обливали грязными помоями своих политических противников. Разношерстно одетые граждане не стеснялись в выражениях, видно было, что все они давно причастились дешевым виноградным вином из стоявших перед ними объемистых глиняных кружек. Лица их раскраснелись, верхние пуговицы на рубахах выскочили из прорезей.

Один мужчина с небритым лакейским лицом, но в черном сюртуке и в коленкоровой рубашке, являвшейся предметом роскоши, взобрался на стул и заверещал высоким фальцетом:

— Господа, я предлагаю выгнать всех бонапартистов на улицу и намять им бока.

— Долой бонапартистов с роялистами, — согласно гаркнули несколько луженых глоток. — Да здравствует Республика с законодательным собранием и палатой из шестидесяти видных граждан нашего округа.

— Республика себя никак не показала, мы не Римская империя, демократия в которой держалась на незыблемых законах, подстрахованных распятиями на крестах.! — старался перекричать оратора и его сподвижников какой-то глашатай, всем своим видом претендующий на представителя местной богемы.

Он перекинул конец легкого шелкового шарфа через плечо, поправил указательным пальцем пенсне с цепочкой, едва державшееся на переносице и провозгласил:

— Мы за новую империю с твердыми законами, во главе с императором Наполеоном Третьим.

— Которого вы тоже предадите, как предали во времена коалиции Наполеона Бонапарта заговорщики под руководством Талейрана и Фуше. А когда полководец одержал победу при Маренго, вы снова стали его сторонниками.

— Если император изберет ложный путь правления государством, то почему бы его и не предать!

По залу раскатился громкий хохот, усиленный стуком глиняных кружек по столешницам.

Воспользовавшись мимолетным примирением враждующих сторон, Буало осмотрелся вокруг, увидел у окна свободный столик и направился туда. Он уже вознамерился присесть на табурет, когда заметил, что к этому же столику направляется молодая опрятная женщина в маленькой шляпке на копне пышных волос. Она была одета в приталенное платье в розовую и серую полоску, пошитое из тонкой шерстяной материи, с розовой каймой понизу и с расходившимися полами. Из-под подола выглядывала нижняя юбка с кружевными оборками, а на плечах женщины возлежала вишневая кашемировая шаль с концами, почти достающими до пола, расшитая розовыми цветами.

Буало отступил немного назад, предоставляя посетительнице самой выбрать место. Она грациозно обошла угол стола и царственно опустилась на грубый табурет.

Слуха кавалера коснулся еще один громкий возглас, больше похожий на упрек противной стороне:

— Наполеон Бонапарт в последние годы своего правления болтал в совете Пятисот только вздор, поэтому потерпел фиаско. Не отставали от него и его приближенные, портившие беспробудным сном лилейный цвет своего лица. И это в то время, когда следовало заниматься государственными делами.

— Сударь, ваши мелочные замечания больше похожи на оправдания, нежели на утверждение ваших монархических позиций.

— Это у вас слова расходятся с делами. Да здравствует империя во главе с императором!

— Да здравствует Республика, нерушимый союз свободных граждан.

В трактире явно назревал конфликт, грозящий перейти в побоище, но сейчас внимание Буало всецело заняла эта женщина благородного вида, присевшая за стол напротив него. Оглянувшись назад и не заметив слуг, которые должны были бы сопровождать эту даму, кавалер с легкой гримасой недоумения занял свое место и опустил локти на столешницу. Из глубины помещения подскочила молоденькая девушка в кружевном чепчике и в белом фартучке, расшитом вышивкой, не спрашивая ничего, разложила перед клиентами столовые приборы и упорхнула за стойку, за которой виднелась раскрытая дверь, ведущая на кухню.