Чеченская рапсодия - страница 5

— Слава, слава, слава!

Станичники подняли чапуры, полные домашнего вина, выпили. Ложки тут же застучали по мискам с наваристым борщом, захрустели корочки свежевыпеченного хлеба.

Когда на второе подали хорошо прожаренную баранину и казаки взялись рвать мясо руками, к другу Панкрата Николке живо обернулся секретчик Гаврилка.

— Слыхал новость с того берега Терека?

— Какую? — заинтересовался подхорунжий.

— У абрека Мусы, кровника Панкратки с его батякой, родился второй сын.

— Плохая весть, — нахмурился помощник хорунжего.

— А есть еще хуже, — не унимался урядник Гаврилка.

— Говори, — пристукнул кулаком по столу казак.

— У Кусамы, средней сестры Мусы, на свет тоже появился мальчик.

Заметно стихли разговоры гостей, услышанное заставило их повернуть головы к сослуживцам, обсуждающим столь важную тему. Народу в дом набилось много, во время больших событий ворота у станичников были нараспашку для всех.

— Перекроился род убиенного Ахмет-Даргашки. У него у самого были одни девки, а теперь и пацаны пошли, — подключился к разговору Николкин сосед по лавке, кашевар Ермилка. — На род нашего Даргана встанут теперь сразу три новых кровника.

— Не считая покалеченного Мусу и родичей двух убитых братьев Бадаевых, у которых тоже, я слыхал, родились сыновья, — дополнил счет посыльный Пантелейка, за последний год вымахавший в доброго казака. — Большая сила собирается, недаром на кордонах теперь каждый вечер стрельба.

— И русские полки все никак не разомнутся, пора бы немирных обуздывать покруче.

— Забыл про объявленный Шамилем газават? Сейчас все горцы взялись объединяться, так что готовься к большой войне, брат казак. Все только начинается.

— Вот когда полезут скопом, тогда и встретим.

— Твоя правда, брат. Отцу и сыну…

Панкрат, сидевший по правое плечо от батяки, внимательно посмотрел на станичников, затем повернулся к главе дома, собираясь что-то сказать, но Дарган уже поднимался сам, хмель с него как рукой сняло.

Огладив усы, он положил правую ладонь на кинжал и громко заговорил:

— Станичники, многие из нас принимали участие в битвах с Наполеоном. Правителей, решивших овладеть миром, было много, они разоряли государства, топили в крови целые народы, но ни один из них не справился с таким делом, — он вскинул голову повыше. — Мусульмане считают себя правоверными, а нас, христиан — неверными. Шамиль тоже объявил газават всему христианскому народу. Скажу сразу, хотя Шамиль имеет духовный сан третьего имама Дагестана и Чечни, его песенка, как и других кровожадных верховодов, все равно будет спета, потому что кровью мира не завоевать.

Дарган бросил короткий взгляд на супругу, с которой в спорах на эту тему провел не одну бессонную ночь, Софьюшка не сводила с него восхищенных глаз, впервые она оказалась свидетелем красноречия мужа и впервые осознала, что ее усилия не пропали даром, а подняли уровень сознания ее мужа еще на одну ступень. Это была ее победа над заскорузлыми правилами казачьего уклада жизни.

А Дарган меж тем продолжал:

— В молитвенном доме уставщик читает нам главы из Библии, и все мы знаем, что Иисус Христос никого не убивал, не грабил, не насильничал, он нес людям только слово правды. Лишь слово, и за это люди его распяли. Распяли одного, а не целые народы, внемлющие до сей поры его устам. Эти народы по доброй воле бросились к его ногам, признав своим повелителем. Так что на земле сильнее — булатный клинок или всего лишь слово?

В комнате установилась долгая тишина. Казаки, привыкшие все в жизни измерять лишь силой, предпочли промолчать, они понимали, что устами их вожака с ними сейчас говорила его образованная жена, француженка Софьюшка. Но станичники, соглашаясь в душе с правильностью прослушанной ими проповеди, категорически отказывались признавать превосходство бабы над собой, потому что не мыслили жизни по-иному.

Наконец кто-то из гостей нерешительно сказал:

— Слово, конечно, главнее, но его не разглядишь. А сила видна.

— Казаки сильны единым духом, в этом наши крепость и сила, — заговорили гости разом.

— Сила в первую очередь, об чем разговор. Хотя и слово бывает булатным.