Чеченская рапсодия - страница 55

Новый вихрь свиста взбудоражил вражеский аул, скрываться и притворяться казакам было уже ни к чему. Из свалки посередине улицы вырывались отдельные всадники, они умудрялись доскакать до пятачка перед башней и как подкошенные падали на землю, сраженные меткими казачьими пулями.

Но постепенно абреки приходили в себя, в их рядах начал проступать порядок. Видимо, бразды правления взял в свои руки какой-то опытный и значительный человек. Станичники тоже не теряли времени даром, они успели перезарядить оружие и теперь готовились отразить настоящую атаку противника. Вскоре впереди зачернел живой вал, состоящий из доведенных до бешенства конников. Абреки ждали сигнала, чтобы обрушиться на кучку смельчаков, посмевших проникнуть в аул, где находился их имам. И как только земля дрогнула от топота копыт, а в глотках горцев начал зарождаться дикий гортанный клич, с противоположной стороны крепости донесся дружный залп нескольких ружей. Это подключились к делу пятеро станичников, оставленных в башне у первых ворот. Казалось, никто не смог бы остановить конную лаву, она почти взяла разбег, но очередной удар железного грома и крики раненых сломали линию наступающих. Дарган взмахнул шашкой, и казаки снова разрядили свое оружие почти в упор, они даже не старались выбирать цели, потому что вся лава представляла из себя единую мишень. Новый залп заставил противника искать спасения в проходах между домами, но они не могли вместить всех. Началась очередная давка, позволившая казакам спокойно покинуть пределы крепости. У многих из них в руках были доски и колья, выдернутые из плетней.

Собираясь выезжать вслед за ними, Дарган приказал:

— Ермилка, спешивайся и запри ворота изнутри так, чтобы басурманы не сразу открыли их. Смогешь, чи не?

— Раз плюнуть, ненька Дарган, — отозвался ловкий как куренной хорек Ермилка.

Двое станичников потянули на себя тяжелые створки, изнутри тут-же раздался железный звяк. Еще через несколько моментов худощавый Ермилка показался из нижней бойницы сторожевой башни, которая чернела на высоте сажени в три от фундамента, он коршуном слетел в седло своей лошади.

— Подпирай, — раздался новый приказ сотника.

С десяток толстых досок и кольев воткнулись в ворота крепости теперь с внешней стороны. Лишь после этого, пристально оглядев свое воинство, Дарган ткнул кнутовищем нагайки по направлению к все тем же хребтам, поднимавшимся перед ущельем.

— Наметом пош-шел, — скомандовал он.

Он не стал испытывать судьбу, не завернул отряд к той самой пещере, через которую путь домой был удобнее и короче. Дарган здраво рассудил, что в случае затопления прохода осенним половодьем выбраться из него с заложниками и с ранеными станичниками будет почти невозможно. В вырывавшихся из-за гор лучах солнца было видно, как по противоположному склону горы будто большая птица парила вниз пятерка казаков, державших оборону с другой стороны аула. Полы их черкесок развевались на ветру, посверкивали железные части оружия, отшлифованные постоянными к ним прикосковениями. Похоже, что среди воинов, прикрывавших тыл, потерь тоже не было.

А в крепости все не смолкали выстрелы. Наверное, абреки не могли решить, на какую из башен бросить главные силы. К ружейному грому прибавились крики женщин и детей, все жители аула проснулись. Но казаков это уже не волновало. Достигнув укутанной туманом седловины, на которой обе группы соединились, они не сбавляя хода поскакали к входу в ущелье.

В назначенном месте их ожидали всего трое станичников из пятерых, оставленных в засаде. Кроме них за валунами прятались Захарка с Петрашкой, раненный Ерошка и сопровождавший их казак. Освобожденных пленных нигде не было видно.

— Куда подевались остальные? — сходу спросил Дарган у брата Савелия.

— Я решил, что пока вы разберетесь с Шамилем, половину дороги заложники успеют одолеть. Все будет легче от погони уходить, — похмыкал в усы подъесаул. — Казаки сбили с них цепи, дали вина с хлебом, и двое наших повели их через перевал.

— А если бы чеченские фортеля приключились? — выскочил вперед Игнашка. — Два казака — это большая сила.