Чекистка - страница 25

«Черт возьми, не провалена ли явка? — думает Вера. — Нужно быть ко всему готовой. Обстановка осложняется, попала, что называется, из огня да в полымя», — усмехается Вера в такт своим невеселым мыслям.

«Как проверить обстановку? Через кого? Как назло, в Ярославле нет ни одного знакомого. Для проверки одного желания мало, необходимо действовать. Но как?»

Ветер. Снег. Вьюга. Вера шагает по улице незнакомого города. Вот наконец и нужный переулок. Здесь одна из явочных квартир, созданная видным деятелем большевистского подполья И. Дубровинским.

От секретаря Казанского комитета большевиков Терентия (Езерского) у Веры явка к двум сестрам: Любе и Лизе Коган. Одна из них — зубной врач. Для такого случая необходим маскарад: повязка на щеку и страдальческое выражение лица.

На парадной двери трехэтажного дома — дощечка:

Войти сразу — рискованно. Вера проходит мимо парадного и снова меряет шагами тротуары. Потом переходит на противоположную сторону и останавливается у зеркальной витрины. Это способ проверки, нет ли слежки за домом. Как будто все нормально. Вечереет. С Волги дует пронизывающий ветер. Становится холодно. Вера мерзнет. Пора решиться. Она переходит улицу и медленно подымается на второй этаж. Нервы напряжены до предела. За дверью шаги. Мысли молнией проносятся в голове. Вере мерещится засада. На пороге приятная молодая женщина.

— Заходите, садитесь. Придется немного подождать, — приглашает она.

В маленькой приемной две весело, насколько это возможно у зубного врача, щебечущие дамы. Рассеянно слушает Вера дамскую болтовню и хмурится от их пустоты и глупости. И все же эта болтовня действует успокаивающе.

Ее очередь. Пока Вера возится с повязкой, а врач моет руки, она вполголоса произносит условное: «Вам привет из Уфы от Андрея». Теплая волна захлестывает Верино сердце, когда слышатся условные долгожданные слова: «Андрей милейший человек. Как он там?» И опять условное: «Жив и здоров».

Врач и больная крепко пожимают друг другу руки и долго, таинственно шепчутся, оглядываясь по сторонам, будто и здесь могут подслушать.

— У нас провалы.

— Знаю, слышала еще в дороге.

— Я постараюсь связать вас с Маришей, — обещает хозяйка.

Мариша — молодая девушка лет двадцати двух, смуглая, с черными вьющимися волосами, очень хорошенькая. Она секретарь комитета. О Марише говорят с уважением, как о смелом, решительном человеке и авторитетном руководителе.

Мариша испытующе смотрит на Веру и внимательно слушает рассказ о положении дел в Казани.

— Какую работу вы там вели?

— Помощник организатора.

— Кого знаете из наших ярославцев?

— Никого.

В голосе Мариши проскальзывают нотки недоверия. Впрочем, это, может быть, только померещилось. Но Вера почему-то чувствует себя неловко: вопросы Мариши смахивают на допрос.

— А вы Андрея[15] лично знаете? — продолжает расспрашивать Мариша.

— Андрея Сергеевича? Как же? — радостно восклицает Вера.

Тон разговора Мариши сразу меняется.

— Для вас, — говорит Мариша, — есть у нас на примете комната с полным пансионом, в семье местного обывателя. Они ищут репетитора для своего чада Мы вас порекомендуем. Условия приемлемые. Хозяева — люди вполне приличные, а главное, в чужие дела нос не суют. Устроитесь, уладите все — и за дело. Нам очень нужны люди. Участок работы вам — Корзинковская мануфактура.

От радости у Веры захватило дыхание. «Подумать только: настоящий промышленный пролетариат! Это не шляпочницы».

Разговаривая, обе незаметно следят за улицей и вдруг одновременно настораживаются: им кажется, что праздношатающийся тип, заглядывающий в нижние окна домов, весьма подозрителен; ведет себя, по меньшей мере, странно. Похоже, он прячется за деревьями.

Девушки уже готовы расстаться, но, оказывается, — ложная тревога. Это мастеровой. Он просто навеселе.

Месяца еще не прошло после Вериного появления в Ярославле, как приехал уполномоченный ЦК партии товарищ Макар[16]. Он имеет поручение наладить работу среди ткачей. Макар — нелегал, живет по подложному паспорту. С величайшей предосторожностью встретилась с ним Вера. Сначала она долго кружила по городу, пока повстречалась с Маришей. Потом они вдвоем около часа шагали по улицам, заходили в дома и тут же снова выходили. Опять входили в парадное, подымались по лестницам и снова выходили, пока наконец в одном из домов, почти у чердачной площадки, из темноты навстречу им отделился человек. Это и был Макар.