Человечек на стене - страница 10

Теперь, когда ты будешь смотреть на дождь, то тоже увидишь, что он похож на клетку и на провода. Большое это искусство — видеть. А еще большее искусство — уметь рассказать о том, что ты увидел. Если ты поэт или писатель, то расскажешь словами. Композитор передаст свое впечатление от увиденного в музыке, а художник изобразит на бумаге или на холсте.

— У-у-у, тогда из меня никакого художника не получится! — разочарованно сказал Димка. — Видеть я не умею, фантазия у меня плохая, человечки выходят кривые. — Димка тяжело вздохнул и добавил: — Нет. Ничего у меня не выйдет.

— Вот что я тебе скажу, Димка. Валерий Брумель, когда был таким маленьким, как ты, наверное, и через стул не мог перепрыгнуть. А Юрию Власову самый обыкновенный утюг казался тяжелым. Теперь один из них чемпион мира по прыжкам в высоту, а другой — один из сильнейших во всем мире.

— Они же тренировались!

— Правильно, тренировались. И ты тренируйся. Сначала научись правильно держать в руках карандаш, ровно проводить обыкновенные линии, научись без линейки определять размеры, и ты станешь рисовать.

Самый любимый учитель всех художников до революции Павел Петрович Чистяков говорил: "Нарисуешь раз со сто — и получится просто".

— И все-все люди могут научиться рисовать?

— Все. Давай и мы с тобой начнем. Вот тебе карандаш и альбом.

— Ас чего все-таки начинать?

— Начнем с истории.

Знаменитый сыщик Зоркий Глаз сидел в кресле и любовался видом звездного неба, когда кто-то громко постучал в дверь.

— Войдите! — сказал сыщик.

Дверь отворилась, и на пороге появился незнакомец. Он был весь в черном и лишь светлый воротничок слабо белел в темном проеме двери.

— Добрый вечер. Прошу извинить меня за столь поздний визит.

— Пустяки, — сказал Зоркий Глаз, поднимаясь навстречу незнакомцу. — Мой дом открыт для всех в любое время. Чем могу быть полезен?

— Меня зовут Карандаш.

— Знаю, знаю, — сказал сыщик. — Вы тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения, родились на Славянской карандашной фабрике, у вас мягкий характер и вас волнует какая-то тайна.

— Верно, — растерянно пробормотал Карандаш, — откуда вы это узнали?

— Я — сыщик. И меня недаром зовут Зоркий Глаз. Не успели вы войти, как я уже прочел все, что написано на вашем костюме.

— А почему вы решили, что меня волнует тайна?

— Об этом тоже нетрудно было догадаться. Только тот, кто хочет раскрыть какую-нибудь тайну, может прийти ко мне в такой поздний час.

— Согласен, — сказал Карандаш. — А теперь ближе к делу. Все началось с того, что мой хозяин взял острый перочинный нож и заточил меня. Я очень обрадовался. Наконец-то для меня начнется настоящая жизнь: я буду рисовать! В мое распоряжение был предоставлен альбом для рисования. Хороший альбом. С белой, чуть шероховатой бумагой.

— Зачем же с шероховатой? По-моему, гладкая бумага лучше и приятней для глаза, — заметил сыщик.

— Нет, нет! Только с шероховатой. Иначе я не смог бы ничего нарисовать. Вы знаете, почему рисуют карандаши?

— По бумаге, — уверенно сказал Зоркий Глаз.

— Вы меня неверно поняли. Я хотел сказать: знаете ли вы, почему карандаш оставляет след на бумаге?

— Потому, что он черный.

— Совсем не потому. Мой грифель состоит из маленьких частичек. И когда он цепляется за неровности бумаги, то частички отрываются, и там, где пройдет карандаш, останется след. Вот почему для нас так важно, чтобы бумага не была совсем гладкой. Итак, с альбомом у меня все было в порядке. Я принялся за работу. Первым делом я решил разделить лист альбома пополам. Я уверенно провел прямую линию, но, увы, нижняя часть листа оказалась меньше. Я попросил Резинку убрать эту линию и провел другую. То же самое. Нижняя часть все равно была меньше.

— Не может быть! — воскликнул Зоркий Глаз.

— Не может быть! — воскликнул я и решил обратиться к Линейке.

Сделал я это очень неохотно. У нас с ней плохие отношения. Линейка обижена, что в рисовании мы обходимся без нее. Но здесь было безвыходное положение. Линейка пришла, промерила обе половинки листа… и что же вы думаете? Обе половинки были абсолютно одинаковы!