Человек и глобус - страница 18
А н т о н. Перепугал ты меня… Даже выпить захотелось. (Подходит к столу, наливает стакан и залпом выпивает.) Хоть на кого приведись такой страх… «Стрелю!» Убил бы неповинного. (Снова наливает.) Уф! Все жилочки ходуном ходят… (Подмигнув.) Бутылки тут считать не принято. (Собирается выпить.)
К у з ь м а. Коли так — плесни чуток.
А н т о н. Ведь службу несешь.
К у з ь м а. Не помеха.
А н т о н. Глотай. (Наливает стакан.)
Кузьма пьет.
Чего рот разинул? Крепка штука? Повтори. (Наливает.) Нам за свои деньги таких коньяков не пить.
Кузьма снова пьет.
Как богородица по душе босичком прошла?
К у з ь м а (хмелея). Легчает… Я по присяге богу… царю…
А н т о н. Правильно! (Снова наливает.) Что мы? Прикажет начальство — рази! И пойдем. Из-под земли достанем. Давай.
Пьют.
Ты думаешь, моя служба сладкая?
К у з ь м а (плачет пьяными слезами). Ушла добыча… Мерина присмотрел… Стало быть, прикупить в хозяйство… Не лишне… Не пофартило.
А н т о н. Будет реветь! Другой раз награду заслужишь. (Берет бутылку.) Суй в карман. И сам парочку прихвачу. Зальемся ко мне в каморку…
Подходит М и х а и л. Антон подталкивает Кузьму. Тот осторожно спускается по ступенькам.
К у з ь м а (снимает перед Михаилом картуз). Оборотень попался… Вот святой крест…
М и х а и л (поднявшись на террасу). Что тут происходит? Гуляйте на здоровье.
А н т о н. Вот добрый хозяин. А? Да мы! (Тихо.) Я его пластом уложу. А потом запрягу чалого, увезу кого надо к реке. (Громко.) Большое спасибо, хозяин! Спасибо!
М и х а и л. Пустяки.
А н т о н (спустился вниз, обнимает за плечи Кузьму). Идем. Выпало нам вроде праздника. А все ты. Не будь таких — давно бы империя Российская рухнула. А ты есть — и полный рай на земле… За красненькую мать родную удавишь?
Уходят.
М и х а и л (оборачивается, и видит в дверях Надежду, тихо). Надя? Это какое-то безумие. Зачем ты опять здесь?
Н а д е ж д а (подходит). Не бойся.
М и х а и л. Куда тебя спрятать? За тобой охотятся.
Н а д е ж д а. Не волнуйся. С Антоном я в безопасности… А людей, как Антон, много… Людмилку видела издалека. Выросла. Похорошела. А помню — сидела она на лестнице в одной рубашонке и заливалась горькими слезами… Страшно хочется увидеть маму. Передай ей, намекни, что встречался со мной, чтобы она не горевала. Скажи и отцу. Настанет время — я, если уцелею, вернусь. Верь в это, Миша.
Подходит, озираясь, А н т о н.
А н т о н. Навязался, леший. Счастье, что коньяк, — никогда не пробовал, а до питья жадный. Наговорились? Поехали, пока он задремал.
Н а д е ж д а. Прощай, Миша.
М и х а и л. Тебе что-нибудь дать на дорогу?
А н т о н. Все есть. Мы народ запасливый.
Н а д е ж д а. Обними. Прошу — будь всегда честным. Мы еще увидимся. Прощай.
Все трое торопливо уходят. Некоторое время сцена пуста. Появляются М и х е й и О л ь г а.
М и х е й (опуская на землю мешок с инструментами). Кажись, доплелись. Я смотрю, крепкая ты на ноги.
О л ь г а. Привычная… Пить хочется. (Смотрит на террасу.) Весело живут…
М и х е й. Авось и нам поднесут. С устатку-то вот как хорошо.
Слышен озорной возглас Антона: «А ну, ну, чалый, выручай! Грабят!»
О л ь г а (вздрогнув). Ой! Кто это? (Бросается вперед.) Поехал кто-то. Эх, как иноходец стелет!
М и х е й (садится на ступеньку). Не засматривайся. Сами чище любого иноходца умеем версты отмеривать.
Подходит М и х а и л.
М и х а и л (не заметив отца). Откуда появилась?
О л ь г а. Здравствуй, Михаил Михеевич. От матери поклон. (Кланяется в пояс.) А это от дочери. (Целует его в щеку.)
М и х е й. Довели деточки, бродягой становлюсь. Мать все допытывается, почему я песни не пою, а я ее спрашиваю, кого она мне родила? Не задалась семья. Где мои дети? (Пауза.) Вот брошу все и тоже уйду. Мне самому ничего не надо. Отправимся с Ольгой куда глаза глядят. Для вас старался. Не хотите, значит?.. Пускай мать остается горе мыкать. С внучкой в два голоса начнет просить ради Христа.
О л ь г а. Хуже всякого убогого ноете.
М и х е й. А ты вызвалась быть помощницей — помалкивай. (Михаилу.) Чего криво посматриваешь? Командовать спешишь над отцом? Распоряжайся. Что мне тут делать? Волкам подвывать?