Человек и то, что он сделал… Книга 1. Накануне краха

Еврейский вопрос меня никогда не интересовал. Когда я видел, как телевидение искусственно возбуждает его, я снисходительно улыбался, считая, что в наше криминальное время случилось так, что евреи захватили все телевизионные каналы, потому они и говорят о своей нации. Если бы, например, удмурты оказались на их месте, то вся страна ежедневно слышала бы об удмуртском вопросе. Но ни одного удмурта нет на телевидении, потому-то общественность ничего не знает об удмуртском вопросе, хотя этот вопрос, как и любой национальный, естественно, существует, и стоит довольно остро.

Даже когда я впервые услышал о том, что наш классик Александр Солженицын опубликовал книгу «Двести лет вместе», меня эта литературная новость не заинтересовала. Но потом, когда буквально все газеты, все СМИ заговорили о книге, мне стало стыдно, что я, считая себя образованным человеком, не знаком с ней. Я прочитал ее.

Она меня поразила, многое я узнал впервые, о многом она заставила задуматься, пришлось переосмысливать некоторые взгляды на историю России. И среди многих пришла мысль: если евреи уже двести лет играют исключительную роль в тяжкой судьбе России, то неужели наши классики, которые, как принято считать, есть нерв великого народа, двести лет не замечали этой роли? Не может такого быть? Я начал рыться в своей прекрасной библиотеке, которую начал собирать еще мой дед, и с интересом обнаружил, что все классики не остались равнодушными к этому вопросу, и чем ближе к двадцатому веку творили они, тем острее и захватывающе писали на эту тему. Но после октябрьского переворота еврейский вопрос был закрыт надолго, и только криминальная революция девяностых годов XX века вновь развязала языки, позволила открыто обсуждать его.

Прочитав произведения классиков, я подумал, если мне, человеку, который так далек от этого вопроса, было интересно читать их произведения о евреях, то тем, кому близка эта тема, будет еще интересней, а значит, такая книга будет пользоваться популярностью у читателей. Ведь тираж публицистической книги Александра Солженицына «Двести лет вместе» составил несколько сотен тысяч экземпляров. И я решил опубликовать книгу «Русские классики о евреях за двести лет». Я был уверен, что смогу легко найти издателя, ведь по слухам, сейчас для них все равно, что печатать, хоть порнуху, хоть чернуху, лишь бы пипл хавал, то есть лишь бы покупали книги, лишь бы получать деньги. Но я ошибся. Этой темы почему-то все боялись, говорили о ней шепотом и оглядывались по сторонам. Я не понимал, что издатели лучше меня знают ТАЙНУ ВРЕМЕНИ. Меня это удивило и заинтересовало еще сильнее. С удвоенной энергией я начал искать издателя, убеждать, что на этой книге можно хорошо заработать.

И как видите, дорогой читатель, мне удалось выпустить эту замечательную книгу, которую, как считают некоторые интеллигенты, надо внести в обязательную школьную программу, чтобы каждый человек с детских лет, знал, в каком мире ему предстоит жить, и в связи с этим знанием выбирать свою жизненную позицию.

Известно, что лучшие учреждения заимствуются из нравов тех народов, для коих учреждаются, а нравы изображает история; то дабы елико можно представить мнение мое о евреях основательное, почел я за нужное коснуться оной. Вижу из самого священного писания, что израильтяне, по случаю голода, вышли из страны Ханаанской в Египет и там размножились. Хотя в сравнении с прочими народами были не многолюдны, но производили и ныне производят много о себе шуму; освободясь же от Египта, населили Палестину. От последнего разорения Иерусалима расселялись по лицу земному, и кочуя так сказать по городам и селениям, переходят с места на место, чрез столько столетий: когда несколько царств разрушилось, и почти следы их исчезли, они удерживают свое единство, язык, веру, обычаи, законы. Древле предопределенный народ владычествовать, ныне унижен до крайности, и в то самое время, когда пресмыкается, под игом чуждым, по большой части властвует над теми, между которыми обитает. Везде во всех веках за свою взмерчивость, свары и злодеяния, а иногда и по клеветам, был иноплеменными не любим, презираем и гоним; но завсегда покровительствовав особо изданными для него законами, даже инде отличаем и преимуществами! С одной стороны называется избранным от Бога, с другой, родом неблагодарным, строптивым, лукавым, неверным и развращенным. Светские летописи объявляют об иудеях то же. Одни уважают оных, приписывают первым их патриархам просвещение науками и нравоучением всего человеческого рода, и что истинное богопознание, законы и спасение от них начало свое восприняли. Другие, изображая евреев всеми гнусными красками, присвоят им все мерзости и пороки, какие только ко вреду человеческому выдумать можно. Обличают паче в гордости, трусости и ненависти всех, кто только не их религии, а более христиан. Укоряют также в корыстолюбии, пронырстве, ласкательстве, обманах и опрометчивости в доносах, склонности к предательству, смутам и мятежам; словом, ежели бы описывать подробнее все преступления, в древних и новых временах на жидов взводимые, то слишком должно бы распространиться. По сим, видно, причинам политики вопрошали, и едва ли еще решился вопрос сей: могут ли быть жиды полезными государству? По строгим однако и мудрым в некоторых европейских странах, державах о них учреждениям предоставляется разрешить времени: долго ли они под уздою сих установлений спокойными пребудут? Но как бы то ни было: ежели все высочайший промысел, для исполнения каких своих неведомых намерений, сей по нравам своим опасный народ оставляет на поверхности земной и его не истребляет, то должны его терпеть и правительства, под скипетр коих он прибегнул, споспешествуя установлению судеб, обязаны простирать и о жидах свое попечение таким образом, чтобы они и себе, и обществу, между которым водворились, были полезными. Жиды, в Польше из давних времен жительствовавшие, а именно, от 1096-го года, а потом, по изгнании из Германии, умножившиеся около четвертого-на-десять века, происходят от некоего их родоначальника, называющегося по-еврейски или халдейски Ашхенасим под коим словом разумеется европейский или немецкий жид; а те, которые в Азию отлучились, нарицаются сфарды. Доказательством тому служит, что все здешние жиды говорят поныне испорченным немецким языком, а богослужение свое отправляют на еврейском. По выселке их около помянутых времен из Испании (где из розданных ими тамошнему народу взаймы денег, осталось много без взыскания), умножились в здешнем краю при владении Казимира Великого, и чтоб не подвергнуть себя впредь случившемуся с ними в Испании, изобрели или употребили давно известное им средство забирать в долг деньги у народа, между которого они обитают, дабы чрез то удерживаться в оном. Они подвергали в поручительство за суммы, занятые ими, всего их общества движимое имение, посредством их кагалов, кои от заимодавцев снискали себе тем самым привязанность и уважение. Сверх того, способствовало им отменное благоволение царствовавшего тогда короля, который, по некоей особой к ним склонности, многими данными привилегиями открыл им свободу ко всякому промыслу и даже к шляхетскому праву. Они, пользуясь сею его милостью или паче непросвящением его народа, наполнили города, местечки, и наконец рассеялись по деревням и корчмам, содержа в своих руках все то, что до внутренней оптовой и мелочной торговли и денежных оборотов принадлежит. Хотя после узнали поляки ощутительный вред от внедрившихся между ими сих корыстолюбивых пришельцев и старались ограничить их пронырства и расхищение своих имуществ конституциями 1454, 1565, 1567, 1588, 1633, 1638, 1670, 1678 и 1690 годов (в выписке, здесь с прочими законами под литерою Б прилагаемой), которыми, т. е. конституциями, запрещено давать деньги им взаймы и брать от них, даже с залогом на время, дворянских имений, содержать на откупе и на аренах таможенные сборы, перевозы, продажу соли, корчмы, ни самих собою, ни под чужим именем, также иметь работников и работниц из христиан и делать перекупы всяких товаров и продуктов, и чинит малейшее помешательство в торговле ристианам, под строгим за ними наблюдением и взысканиям за преступления по законам. Для того подвергнуты они суду и расправе общих правительств и установлением республики, с изъятием однако таковым, чтоб их против христиан в свидетели не принимать; хотя прежде еще сего не дозволено им было жить в Кракове, а конституциею 1766 года возбранено уже иметь им сонмища свои и в столичном городе Варшаве. С другой стороны, получили некоторые города привилегии, как-то: по Белоруссии Витебск, Могилев и Чериков, от Иоанна III и других королей, дозволяющая им торговый промысел, покупку городовых мест и прочие городовые выгоды, хотя сии привилегии, яко исключительные, и не отменяют общих о вреях законоположений. После того, по разным случаям, разные выходили к обузданию их постановления, но тщетно; ничто не помогло. Жадность к корысти разрушала все оплоты, а слабость исполнительной власти споспешествовала и укрепляла зло. Тунеядцы сии обманами и пронырствами пребывали в изобилии на счет своих гостеприимнее, и содержали их всегда своими данниками. Никогда никто не был из них хлебопашцем, а всякий имел и переводил более хлеба, нежели семьянистый крестьянин, в поте лица своего достающий оный. Не находилось также никогда между ими капиталистов по торговле, но вероломством и банкротством нередко делались они обладателями чуждых стяжаний. Подобно в прочих ремеслах и рукоделиях они не поднимались и не несли никогда действительной тягости работ; ибо всевозможно избегали трудолюбия, будучи по их талмудам удостоверены, что они господствовать, а другие народы раболепствовать им должны!. При всем том находили изобильное себе продовольствие и содержание с многочисленными своими семействами. Таково было состояние евреев во время польского владения по всей Польше и Белоруссии. Не упоминая об изгнании жидов из Киева, около 1113-го года, Владимиром Всеволодовичем Мономахом, а из Новгорода, 1528 года, царем Иоанном Васильевичем Грозным, прозорливости великих российских монархов отнести должно установление в последующие времена таких законов, которые строго воспрещали иметь приход и въезд сим искусным грабителям в пределы империи; но со времени первого отделения от Польши Белоруссии, присовокупился и род сей вместе с краем под сень скипетра всероссийского. С тех пор от времени до времени неприметно и под разными предлогами вкрадывается и расселяется в Малой и Новой России и других сопредельных Белоруссии губерниях; а особливо в Киеве весьма много уже показалось. Новейшие местные о вреях сведения, покойным графом Чернышевым, бывшем прежде генерал-губернатором в Белоруссии, и много от разных людей в лучшее объяснение характера сего народа собрания и в копиях здесь приложенное под лит. В Ж, не думаю, чтоб были вовсе несправедливы и плод единственной ненависти, как они говорят, вдыхаемой различием веры. Сии сведения подобны историческим и суть таковы: жиды умны, проницательны, догадливы, проворны, учтивы, услужливы, трезвы, воздержаны, скромны, не сластолюбивы и проч.; Но с другой стороны, неопрятны, вонючи, праздны, ленивы, хитры, любостяжательны, пронырливы, коварны, злы и тому подобное. Можно о том читать обстоятельнее в упомянутых приложениях. Но я замечу только здесь важнейшее или, лучше, вреднейшее для обществ, между коими они обитают, обычаи и установления: