Человек из Скотланд-Ярда - страница 15

И вот, как раз тогда, когда официант положил перед ним счет за четыре пшеничные лепешки с маслом, огромная фигура инспектора Булла заслонила дверной проем. Мистер Пинкертон со счастливой улыбкой помахал ему рукой. А когда он увидел складку задумчивости на обычно неподвижном лице инспектора, то ощутил еще большую радость: он понял, что был на пороге «дела». Никто из них не произнес ни слова, пока инспектор не заказал себе чай и тосты с сардинами.

— Есть работа, которую я прошу вас сделать для меня, — сказал наконец Булл, когда перед ним была поставлена сверкающая батарея чайных принадлежностей, и он отправил в рот первый тост. — С условием, что вы будете держаться подальше от беды.

Мистер Пинкертон едва подавил в себе желание ответить немедленно и ждал до тех пор, пока инспектор не выпил чай и не вытер усы. Наконец Булл заговорил, и сам удивился тому, как это дело его беспокоит. А беспокоило его главным образом не то, что до сих пор не удалось опознать мертвеца в Редклиф-Корте. Возможно, он был уверен, что машина Скотланд-Ярда все же разрешит эту проблему. Если для мистера Артурингтона это был экстраординарный случай, то для Скотланд-Ярда — один из обычных.

Что беспокоило инспектора Булла, так это мисс Портер с Чок-Фарм-Роуд. Мистер Пинкертон внимательно слушал своего друга. По натуре он был романтиком.

— Я прошу вас поехать туда, Пинкертон. Вот деньги на расходы. Побудьте там и понаблюдайте. Сначала я думал, что эта женщина не сама написала мне письмо, но утром она подписала бумагу для меня, и не надо быть экспертом, чтобы убедиться в сходстве почерков.

— Что я должен делать? — спросил мистер Пинкертон, пряча в карман десять шиллингов и записывая адрес мисс Портер в записной книжке, точно такой же, как у инспектора Булла.

— Это вы решите сами. Только не выдавайте себя. Может быть, Драйден прав, и это только мистификация, но мне все там кажется странным.

Затем инспектор Булл объяснил, почему ему кажется странным дом на Чок-Фарм-Роуд.

Мистер Пинкертон слушал его с сияющими глазами и делал пометки в своей записной книжке. Потом присущая ему осторожность взяла верх.

— А почему вы не идете туда сами? — спросил он и затаил дыхание, боясь, что Булл и вправду скажет: «В самом деле! Лучше мне самому пойти туда!»

Но этого не случилось.

— Это дело закрыто в Скотланд-Ярде. У меня сейчас другая работа: в доме некоего Артурингтона на Редклиф-Корте найден убитый человек.

— Артурингтона? Эксперта по почеркам?

Инспектор кивнул.

— И кто же это такой?

— Пока не могу сказать. Не знаю.

— Это странно. Между прочим, вы не показали мистеру Артурингтону записку о кошках?

Булл снисходительно улыбнулся.

— Нет, не показал.

— Это надо сделать, — серьезно сказал мистер Пинкертон. — Он бы вам все рассказал. Он угадал бы, кто писал. Он очень умный.

— Я это слышал. Но он эксперт, а не волшебник.

— Часто бывает, что между ними нет разницы. Я читал книгу по графологии, так вот, автор ее пишет, что по почерку легко можно угадать, совершил ли человек какое-нибудь преступление, убийство, например, добр ли он к животным, будет ли хорошим банкиром. Это все очень интересно.

— Я думаю, что он смог бы сказать, сама ли мисс Портер убила кошек, — сказал Булл с тяжелым юмором.

Мистер Пинкертон стоял на своем:

— Он, несомненно, мог бы.

— Ну, — сказал инспектор Булл, — хотелось бы мне, чтобы он сказал, кто убил того человека в библиотеке. Это во многом помогло бы мне и спасло бы от копания в грязи.

— Покажите ему почерк мужчины, и, может быть, он сможет это сказать. Ну, я пошел в Кадмен-Таун. Увидимся позже.

Инспектор Булл кивнул, выбрал пирожное ядовито-желтого цвета и со вкусом съел его. Он раздумывал о том, разумно ли было позволить любителю заниматься полицейской работой? И что скажет на это комиссар Дебенхэм, если Пинкертон сделает какую-нибудь ошибку?

В то время как мистер Пинкертон садился в поезд на станции Стренд, другой человек, приблизительно его возраста и довольно похожий на него, сел в другой поезд на Пикадилли. Почти в то же время, когда мистер Пинкертон сошел с поезда, седобородый человек в толстых очках вышел из лифта на станции Холборн, завернул за угол, пересек Холборн и направился по узкому переулку через площадь Ред-Лайон. На Теобальд-Роуд он повернул налево, кивнул мальчишке, притулившемуся у двери, вынул из кармана пенни и отдал его ребенку. Тот поблагодарил его с выражением страха и уважения на лице. Человек поднял засов на дверях дома, вошел внутрь. В глубине помещения звякнул звонок. За занавеской скрипнул стул. Однако вошедший не стал дожидаться, пока шаркающие шаги мистера Давида Крейка достигнут двери, а тонкие пальцы отодвинут занавеску. Он положил свою трость на прилавок, холодным и понимающим взглядом огляделся вокруг и сразу же направился к задней комнате. Давид Крейки прибавил огня в газовом рожке, освещающем узкий холл.