Человек, который похитил королеву и распустил парламент - страница 41

На мгновение королева остановилась на пороге дома. Лицо ее было бледным.

Историки все еще гадают, почему Вайатт созвал пресс-конференцию раньше, чем выступил с обращением к стране. По их мнению, ни один уважающий себя революционер не стал бы подвергать себя натиску журналистов до тех пор, пока не нашел бы должного объяснения своим действиям, приведшим к захвату власти в стране.

Письмо, датированное 7 июля 19… года, писателю Полю Моррисону, одному из главных заговорщиков:

«Конечно, это рискованная игра. Но что случится, если корреспонденты все-таки зададут один из тысячи коварных вопросов, до которого может додуматься только один из миллиона простых людей? Пострадает ли наше дело? Мы либо добьемся признания сразу, либо не добьемся его совсем. Никаких полумер. Коварные вопросы не смогут остановить смелых людей. Конечно, я объясню наши намерения, но не в форме заявления. Извините меня, но ваше предложение неправильно. Любая попытка оправдать нашу позицию будет похожа на партийное политическое заявление.

Еще на совещании на Розетта-стрит я говорил, что народу надоели всевозможные политические обещания. И поэтому нет смысла таким путем искать симпатии. Что же касается тысячи коварных вопросов, то весь фокус состоит в том, чтобы иметь тысячу и один ответ на них.

В течение ближайших двух недель я буду в Йоркшире и воспользуюсь случаем, чтобы познакомиться с нашей группой в Лидсе. Их руководитель, кажется, чем-то напуган…»

Палату общин заполнили репортеры. Задолго до начала пресс-конференции здесь собрались представители центральных и местных газет, лондонские корреспонденты всех иностранных агентств печати. Кондиционная установка в зале не работала из-за забастовки обслуживающего персонала, и поэтому было очень душно. Несколько корреспонденток от духоты даже почувствовали недомогание. Особенно стало тяжело дышать в зале после того, как включили осветительные лампы телевизионных установок.

Возбужденно обмениваясь догадками, собравшиеся с любопытством ждали начала пресс-конференции. Лишь немногие были, в состоянии представить себе, что они приглашены сюда никому не известным похитителем на похороны монархии и правительства.

— Сегодня в четыре часа дня, — начал свое выступление Вайатт, — революционный совет принял некоторые меры, признанные необходимыми для спасения страны от неизбежной катастрофы.

Мы не собираемся оправдываться. Наши действия не нуждаются в оправданиях. Я изложу обстановку, расскажу о наших планах и намерениях и не допущу никакого другого судьи наших действий, кроме воли народа. Тем, кто нас обвиняет, я скажу: от имени народа я публично обвиняю правящие группировки в преступной халатности при управлении страной. Эти люди потеряло доверие страны. Они неправильно использовали ее ресурсы, обманывали избирателей ложными обещаниями, из-за своей трусости не предприняли нужных действий и привели страну к катастрофе.

Сегодня Англия — страна без цели, без надежды, без собственной воли. Повинна в этом существовавшая политическая система.

Целей у нас немного: ликвидировать монархию, создать республику, тщательно пересмотреть внешнюю политику и ввести конституцию, одобренную большинством граждан, конституцию, гарантирующую подлинно демократическое представительство вместо наспех выработанной, отличающейся незаконностью системы законов, которую мы отменяем.

Вайатт не увидел, а скорее почувствовал ироническое отношение к его словам со стороны некоторых присутствующих.

— Мы считаем, что английская церковь накопила достаточно капитала и имеет многие прямые и косвенные источники дохода. Государственная религия. Уже самое понятие — богохульство. Мы подумаем, как исправить положение.

— И это после трех веков… — послышалась реплика.

— Пусть прошла бы тысяча лет. Английская церковь была учреждена росчерком пера и может быть ликвидирована таким же образом. Если вам хочется протестовать, найдите что-нибудь более достойное, чем это порождение кровавой тюдорской тирании. А теперь прошу задавать вопросы.

Для Вайатта и его сподвижников наступил последний опасный момент — момент испытания. На этом кончалась подготовленная часть, и начинался экспромт.