Человек, который похитил королеву и распустил парламент - страница 79

Вайатт занял кресло, которое возвышалось над ступеньками, ведущими в зал. Декстер сидел внизу, и поэтому ему приходилось все время высоко задирать голову. Это было непривычно для евангелиста. Входы в зал охранялись солдатами.

За спиной Декстера сидели девушки в белых платьях. Это удивило Вайатта, и все увидели, как он обратился с вопросом к Бейнарду. Затем Вайатт встал и начал излагать причины, по которым он принял вызов Декстера. Закончив, Вайатт предложил выходцу из Далласа изложить свою позицию.

Застрекотала телекамера, показывая для миллионов телезрителей крупным планом золотоволосого мужчину, своего рода человека-дитя, который, по их убеждению, не мог совершить ничего предосудительного, а если что-либо и делал, то только правильно.

И вот Дон, умный, пышно одетый политик от религии, приготовился к выступлению.

— Капитан Вайатт! — начал он, растягивая слова. — Дамы и господа! Я испытываю чувство радости по поводу того, что всемилостивый наш государь надоумил меня сказать вам несколько назидательных слов, которые, уважаемый капитан, могут дать вам реальное представление о той страшной трагедии, в которую вы ввергли миллионы людей. Надеюсь к концу этой встречи привести вас к раскаянию во имя нашего спасителя Христа, ибо полагаю, что душой вы во многом ответственны… Но прежде чем начать, разрешите попросить сладоустых певцов Христа запеть для нас гимн надежды.

Хор еще не успел встать, как Вайатт заговорил:

— Я с удовольствием выслушаю ваши доводы, но во имя Христа избавьте нас от своих девственниц, Дек-стер.

Покраснев, девушки из хора сели на свои места. Сидящие в зале сохраняли тишину и спокойствие, как и подобало в этот момент.

Декстер бросил взгляд на хористок, явно нуждавшихся в его моральной поддержке. Он мог обойтись без чьей-либо помощи, но хор считал мощным моральным стимулом, способным своим пением настроить людей на лучший лад, заставить их глубже воспринимать его проповедь. А теперь ему предстояло обойтись без подогрева аудитории. И Декстер предпринял попытку.

— Уверяю вас, капитан, — с грустью сказал он, — вам незачем опасаться песен, прославляющих господа бога.

— Мы пришли сюда не за тем, чтобы славить бога, Декстер. Мы здесь, чтобы выслушать ваши претензии и ваши объяснения по поводу того, на каком основании вы призываете меня к ответу.

— По праву, данному богом! — прогремел Дон Декстер и выбросил вверх обе руки. — В своих молитвах я просил его священного совета, и в трудный час он меня не оставил. «Иди, Дон, — приказал владыка, — иди через моря и океаны, найди вечно бодрствующего врага, вступи в бой с антихристом, появившимся среди вас».

Зал затих. Не только слова, но и интонация оратора, все его риторическое искусство, несомненно, оказали свое влияние. Бейнард зло посмотрел вокруг и собрался было что-то сказать, но Вайатт удержал его.

— Вы, кажется, в неплохих отношениях с богом, Декстер.

— Он мой судья, мой создатель, мой отец.

— Понятно… Продолжайте. — Вайатт был совершенно спокоен.

Возможно, сам бог подсказал Декстеру, что слова его не достигают цели. Если человека публично называют антихристом, он должен вскочить, выйти из себя, протестовать против такого обвинения. А тогда Декстер уже знал бы, что делать.

— Перед богом и своей совестью неужели вы не понимаете серьезности обвинения?

— О, вполне. Выходит, я антихрист. И что же дальше, Декстер?

Дон даже вспотел. Он никак не мог понять Вайатта. «Почему он не нападает? Он Голиаф, а я маленький Давид. Не могу же я вести игру дальше, если он сопротивляется».

— Сэр… Я выдвинул против вас обвинение, которое вы должны опровергнуть. Ни одно истинно христианское общество не может терпеть человека, творящего от его имени дьявольское дело. Вы должны оправдываться, а не я. Лично я сознаю свое место перед Христом и страной. Вы же обязаны ответить на обвинение, которое я предъявляю от имени пяти миллионов людей, чья вера оскорблена.

— Хорошо, господин Декстер. Вы требуете, чтобы я опроверг обвинение. С готовностью сделаю это. Я не считаю себя антихристом.

Бейнард и Моррисон с живым интересом наблюдали за шефом. Неужели он приказал устроить это представление ради такой чепухи? Простое отрицание обвинения ничего не стоит, оно никого не убедит, не даст надежды на победу никому, кроме евангелиста. Декстер тоже был взволнован. Если Вайатт больше ничего не может сказать, придется сматывать удочки и убираться в гостиницу. «Нужно сейчас же нанести удар», — думал он. Зал заволновался, выражая откровенное неудовольствие поведением обоих действующих лиц — Вайатта и Декстера.