Человек, проходивший сквозь стены - страница 3

изящным завитком, который на следующий день был тоже воспроизведен во всех газетах. Не прошло и недели, как имя Гару-Гару приобрело необычайную популярность. Сочувствие публики было целиком на стороне таинственного вора, так ловко дурачившего полицию. Каждую ночь Дютийоль напоминал о себе новым подвигом, от которого терпел ущерб то банк, то ювелирный магазин, то какой-нибудь богач. В Париже и в провинции не было ни одной женщины, хоть мало-мальски наделенной воображением, которая не испытывала бы страстного желания телом и душой отдаться грозному Гару-Гару. После похищения знаменитого крупного алмаза и ограбления Муниципального банка, которые произошли в течение одной недели, восторг толпы дошел до предела, граничившего с безумием. Министр внутренних дел был вынужден подать в отставку, а за ним и начальник Департамента регистраций. Дютийоль же, став одним из самых богатых людей в Париже, по-прежнему являлся на службу каждое утро точно без опоздания, и поговаривали, что его собираются представить к награде. По утрам в Департаменте он с превеликим удовольствием слушал рассуждения сослуживцев по поводу своих подвигов, совершенных накануне ночью. «Этот Гару-Гару, — говорили они, — замечательный человек, сверхчеловек, гений». От таких похвал Дютийоль смущенно краснел, и в его глазах за стеклами пенсне загорался огонек дружелюбной признательности. В атмосфере всеобщего восхищения он постепенно проникся таким доверием к окружающим, что решил открыть свою тайну. Преодолевая остаток застенчивости, он поднял взор на своих сотоварищей, столпившихся над газетой, в которой сообщалось об ограблении Государственного банка, и скромно проговорил: «Знаете, Гару-Гару — это я». Громкий, неудержимый хохот встретил это признание, и Дютийоля тут же наградили в насмешку… прозвищем Гару-Гару. Вечером, когда чиновники расходились по домам, Дютийолю досталось столько издевательств и злых шуток от сослуживцев, что жизнь показалась ему не такой уж приятной.

Несколько дней спустя, ночью, Гару-Гару дал задержать себя полицейскому патрулю в ювелирном магазине на Рю де ла Пэ. Он распевал трактирную песню, колотя тяжелым золотым кубком по стеклу прилавков, предварительно расписавшись на денежном ящике. У него была полная возможность скрыться от полицейских через стены, но, судя по всему, он хотел, чтобы его арестовали, и сделал это, надо полагать, только для того, чтобы поразить своих сослуживцев, оскорбивших его недоверием. Чиновники и в самом деле были совершенно ошеломлены, увидав фотографию Дютийоля на первых страницах газет. Они горько сожалели о том, что так недооценивали своего гениального коллегу, и в его честь стали отращивать бородки, а некоторые, увлеченные раскаянием и восхищением, даже пытались практиковаться на бумажниках и часах своих близких и знакомых.

Отдаться в руки полиции лишь для того, чтобы поразить нескольких сослуживцев, — не значит ли это проявить поразительное легкомыслие, недостойное человека выдающегося? Однако сознательная воля мало значит в подобных решениях. Дютийолю казалось, что он приносит свою свободу в жертву честолюбивому стремлению отстоять себя перед обидчиками, тогда как на самом деле он катился туда, куда толкал его рок. Для человека, умеющего проходить сквозь стены, невозможна сколько-нибудь успешная карьера, если он хоть раз не побывает в тюрьме. Попав под своды Санте, Дютийоль почувствовал себя баловнем судьбы. Толщина тюремных стен была для него чудесным подарком. На следующий же день удивленные сторожа обнаружили, что заключенный вбил в стену своей камеры гвоздь и повесил на него золотые часы начальника тюрьмы. Он не сумел или не пожелал объяснить, каким образом эта вещь оказалась в его распоряжении. Часы были возвращены законному владельцу, а назавтра вновь оказались у изголовья Гару-Гару вместе с первым томом «Трех мушкетеров», позаимствованным из книжного шкафа начальника тюрьмы. Тюремная стража выбилась из сил. Мало того, она жаловалась, что получает в зад пинки необъяснимого происхождения. Можно было подумать, что у стен есть не только уши, но и ноги. Через неделю после того, как Гару-Гару посадили в тюрьму, начальник Санте, войдя однажды утром в свой кабинет, обнаружил на столе письмо следующего содержания: