Человек с собакой - страница 5

Открыв мануал, молодой машинист углубился в чтение, в поисках схемы прокладки кабелей. Может быть исправить проблему получится не отходя от кассы. Если просто выпал из гнезда коннектор, то поправить это можно без труда, главное понять где этот самый гипотетический коннектор может находиться.

Петрович тоже не бездельничал. Так как карта отключилась, подсказок где сбрасывать скорость, а где стоит поднажать не было. Машинист конечно мог бы просто сбросить скорость до минимальной и ехать ни о чем не беспокоясь, но тогда от графика они отстали бы существенно, этого допускать было нельзя. Чуйка, натренированная за долгие годы прожитой жизни, вопила все сильнее, поэтому Петрович решил, что опаздывать нельзя ни в коем случае.

Газовать особо тоже нельзя — на скорости в триста километров в час поезд проезжает почти сто метров в секунду, не успеешь отреагировать на появившийся внезапно поворот, поэтому сейчас надо было точно определить где именно они находятся. Для этого через каждый километр стояли столбы с метками, и имелась таблица, в которой прописывалось на каком участке, какую скорость поддерживать. Определив где они сейчас и сверившись с ней, Петрович поймет стоит ему поднажать или наоборот затормозить.

Секунд через десять, он увидел в конусе света фар межевой столб, определил участок по которому они едут, и поняв, что на протяжении двух часов скорость можно без опасений держать в районе двухсот восьмидесяти — двухсот девяноста километров, установил нужные параметры. Закончив с настройками скорости, он установил таймер, и решил помочь своему молодому коллеге разобраться со связью.

Не прошло и часа, как дверь в кабину распахнулась, и на пороге появилась недовольная проводница. Оба машиниста, которые уже успели обложиться кипой книг и брошюр с мануалами обернулись, по выражению ее лица сразу поняв, что она сейчас снова выкатит какую-то претензию.

— Чего у вас тут опять случилось? У меня пассажиры жалуются, что вайфая нет. То кислятиной воняет, то интернет пропадает, почти десять поездок, а такое только в первый раз, какие-то проблемные вы…

Недовольную отповедь девушки прервал ее же дикий визг. Оба машиниста, оценив расширенные от ужаса глаза проводницы, резко развернулись и успели бросить взгляд вперед, заметив как в конусе света фар, из темноты появляется что-то непонятное, размером с грузовик.

Сто метров в секунду, это все же сто метров в секунду. Днем препятствие еще можно было бы заметить издали и затормозить, но ночью конус света освещал не более трехсот метров пути — две-три секунды на то чтобы отреагировать.

Отреагировать машинисты не успели, как не успела отреагировать и непонятная хреновина. Петрович мог бы поклясться чем угодно, что эта непонятная штука была живой, и в последний момент даже дернулась, пытаясь уйти от столкновения, но в следующий миг все мысли старого машиниста разлетелись по кабине брызгами мозгов, вперемешку с кровавым фаршем, в который превратила тела трех человек, смявшаяся, как фольга, кабина.

Мягкая спинка кресла ударила словно пушечное ядро. Затылок ударился в подушку, но удар был таким, словно она сделана из бетона. Перед глазами замелькали искры. Рядом с головой, разбилась стеклянная бутылка минералки, словно пуля прилетевшая со столика, в вслед за ней прилетел и сам столик.

Будь это суровый РЖДшный стол, сделанный из ДВП, тут бы Алекса и пришибло насмерть, но дружелюбный японский поезд был оборудован столиками, сделанными из какого-то вспененного пластика. Раскроив Алексу кожу над бровью, столик благополучно разлетелся на куски.

Все это Алекс осознал за долю секунды, прежде чем пол с потолком несколько раз поменялись местами, и он свалился вниз, но почему-то не на пол, а на одно из боковых окон, успев осознать, как под закаленным стеклом, которое на глазах покрывалось сеткой трещин, проносится земля, камни и трава.

Еще один страшный удар, визг Рыжего, и уже теряя сознание, Алекс успел подумать, что это они удачно пересели, в противном случае вместо того, чтобы прижать их с псом к мягким спинкам кресла, инерция, бессердечная сука, швырнула бы человеческое и собачье тела через все купе, в этом случае кроме как телами, назвать Алекса и Рыжего уже было бы нельзя.