«Человек с тремя лицами» - страница 6
«За время войны, – заявил Кодама в газетном интервью, – „Кодама кикан“ предоставила сражавшейся стране стратегические материалы на сумму 3,5 миллиарда иен».
Кодама хотел дать понять, что мародёрствовал во имя высокой цели.
«Заводы, недвижимость, которыми располагала моя организация в Китае и которые оценивались в 3,2 миллиарда иен, – продолжал Кодама, – возвращены китайским властям перед эвакуацией японской армии».
Читатели интервью должны прийти к мысли, что справедливость восторжествовала и нечего ворошить прошлое.
«Из Китая я перевёл в Японию 100 миллионов иен, – сообщил далее Кодама. – 75 миллионов иен пошли на развитие горнодобывающей промышленности, а 25 миллионов – на помощь семьям погибших на фронте солдат».
Кодама лгал: семьи погибших солдат не увидели ни иены из этих денег.
«Личный капитал – 5,9 миллиона иен – я намерен употребить на строительство жилья для рабочих»,
– пообещал Кодама и снова солгал: жильё для рабочих никогда не было построено на средства Кодамы.
В интервью Кодама скрыл главное – сколько золота, платины, бриллиантов отправилось с аэродрома Ацуги не в подвалы Японского банка, а в тайник самого Кодамы. И ещё: перед бегством из Шанхая Кодама украл из тамошнего медицинского центра радий, оценённый три года спустя в миллион долларов.
В тюрьме Сугамо
Фумимаро Коноэ, возглавлявший предвоенный и военный японские правительственные кабинеты и являвшийся одним из главных зачинщиков агрессии против Китая и войны на Тихом океане, говорил в сентябре 1945 года главнокомандующему американских оккупационных войск в Японии Макартуру: «Японцы больше боялись коммунизма и бунта бедноты, чем капитуляции перед США». «Японцы» – это монополисты и военщина. Ответ Макартура прозвучал в унисон словам военного преступника. «Оккупационная армия не позволит подняться коммунизму в Японии или ускользнуть из её рук», – заверил американский генерал, проявив трогательное единство взглядов с преступником.
Удивительно ли поэтому, что вернувшийся из Китая и сделавшийся советником в первом послевоенном японском правительстве Кодама провозглашал: «Да здравствует союз с Америкой против коммунизма!» Ещё несколько недель назад в Китае тот же Кодама наставлял свою разбойную рать: «Уничтожим американских и английских хищников!» Кодама твёрдо следовал девизу: «Принципы – на час, выгоды – на века».
17 августа 1945 года, через два дня после рескрипта императора о капитуляции, член царствующей фамилии Хигасикуни сформировал первый послевоенный кабинет министров. Генерал Тодзио, ответственный за войну и поражение Японии, прочил принца Хигасикуни в премьеры ещё в 1941 году, накануне нападения японского флота на Пирл-Харбор. Рекомендация отъявленного милитариста – достаточно убедительная характеристика политических воззрений Хигасикуни. Вполне закономерно, что Кодама занял у монаршего премьер-министра пост советника.
Однако только ли тождество убеждений Хигасикуни и Кодамы определило выбор, сделанный главой правительства? Когда у заведующего секретариатом премьер-министра поинтересовались, что делает в правительственной канцелярии Кодама, чиновник рассмеялся и ответил: «Принц присматривает за своей наложницей». До капитуляции Японии роль принцев, содержавших правительство, выполняли монополисты и крупная земельная аристократия. Поражение лишило наложницу привычных даров. Требовался новый покровитель. Хигасикуни нашёл его в лице Кодамы, и в самом деле богатого как принц. Посвящённые в деятельность «Кодама кикан» вспоминали о гружённых золотом и драгоценностями самолётах, тяжело взлетавших с шанхайского аэродрома.
Имелась и другая причина, объяснявшая появление Кодамы в правительственной канцелярии и его поведение там словно в собственном гареме. В личном дневнике Хигасикуни сохранилась запись:
«Кодама связан с крайне правыми лидерами. Он нужен мне для контактов с ними».
Эти контакты повлияли, без сомнения, на распоряжение Хигасикуни выплатить – уже после капитуляции и прекращения войны! – крупные суммы военно-промышленным концернам за военные заказы – как выполненные, так и не выполненные ими. Хигасикуни сохранил, кроме того, государственный аппарат военного времени, который продолжал действовать и с приходом американских оккупационных войск.