Человеко-глухарский - страница 8
— А тебе не приходило в голову, что так называемое соитие — это не только необходимый для зачатия, не очень гигиеничный физиологический акт? А еще и…
— Нет, — Бло смахнула фигуры Марата с доски. Черная пешка вычертила на ней крест. — Не приходило. Хотя я знаю, что ваши суеверия предполагают обратное.
— Суеверия, говоришь?
— Хорошо, пусть будет обычаи. Ритуалы. Поведенческие нормы.
— Брю, конечно, считает так же?
— Разумеется. Хотя Брю… — Белый ферзь вновь закачался на f3.
— Что насчет нее?
— Она биолог. Вернее, экзобиолог.
— И что же?
Бло внезапно сделалась пунцовой.
— Брю полагает, есть шансы, что наши расы произошли от единых предков. И тогда геномы обеих рас могут оказаться совместимыми. Правда, шансы эти небольшие. Но мне пришло в голову…
Марат откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки.
— …пришло в голову, что мы с тобой могли бы попробовать. При одном условии. Если ты никому не скажешь об этом. Даже Полю. Не станешь этим гордиться и хвастаться, как у вас принято.
Кровь бросилась Марату в лицо. Он чувствовал себя так, будто получил пощечину. Марат поднялся, навис над доской. По ней замелькали фигуры и пешки.
— Даже не думай об этом, — сыграл Марат. — Для плановых соитий у нас существуют шлюхи.
За неделю до прибытия спящего Марата растормошил Поль.
— Вставай уже, лингвист, — монотонно бубнил над ухом Поль. — Сколько можно храпеть?
— Случилось чего?
— Да как сказать… Брю беременна.
— Что?! — Марат подскочил на койке. — Ты что же, с ней?..
— Ну да. Один раз всего, она попросила, я не мог отказать даме. А теперь ходит счастливая, мне даже спасибо сказала. Тоже всего один раз.
— Ни себе хрена! И когда это вы?
— Две недели назад. Они чувствуют беременность на ранних стадиях, без всяких анализов.
— Может, она тебя дурит?
— Зачем ей? У них понятие отцовства чисто номинальное. О детях заботятся исключительно матери, отцы после этого самого могут идти лесом.
— Одуреть можно. — Марат уселся на койке. — Тебе хотя бы понравилось? Ну, это…
— Сложно сказать. Она совсем неопытная. Я, знаешь ли, завелся, потерял голову, ну, сам понимаешь, с голодухи. Да и нравится девчонка, чего греха таить, — Поль смущенно потеребил усы. — А она после всего взяла и выставила меня за дверь. И больше к себе не подпускает. А ты со своей что?
— Какой, к черту, своей! Она меня тоже просила. Вернее, снизошла. Давай, мол, попробуем, так и быть. Как в морду плюнула. Ну, я и послал куда подальше. Может, теперь подкатится с этим к тебе, тем более после того, как у подружки все так славно вышло. Ты ведь не сможешь отказать даме?
— Дурак ты, Марат. Недоумок.
— Согласен.
— Правильно, что согласен. Ты ей как раз нравишься, это я нашей биологине как прибор одноразового пользования.
— С чего ты взял, что нравлюсь?
— Вот же олух, не видно, что ли! Да и потом, мне Брю сказала. Что, мол, Бло ходит сама не своя и проплакала двое суток подряд. Брю даже хотела поговорить с тобой.
— Какого черта поговорить! Только сводни мне не хватало. Извини.
— Да ладно. Я к тому, что ты бы мог оказать ей эту услугу. Нормальная девочка, чего там. Привыкла к тебе, считает, — Поль усмехнулся, — красивым и сильным мужчиной. Это она, конечно, не от большого ума, ну, да что взять с инопланетянки. В общем, не понимаю, чего ты артачишься. Кто ж виноват, что у них такие кондовые нравы?
— Знаешь, дружище, я лучше застрелюсь. Нашли, понимаешь… бычков-производителей.
— Кретин.
— Согласен.
— Завтра мы прилетаем, — сыграл Марат, короли один за другим описали на доске дуги. — Пришла радиограмма, что вас уже ждут. Вот радости-то будет.
— Что ты станешь делать потом? У тебя будет перерыв между рейсами?
— Конечно. Нам полагается отпуск. Месяца три. Мы с Полем полетим на Эрос, это такая планета, где нормальному парню можно перекинуться в картишки и подцепить лихую девчонку.
— Я тут подумала… Вернее, мы с Брю подумали, — Бло привычно покраснела и опустила глаза. — Нам тоже полагается отпуск. И мы подумали, может быть, вместо лихих девчонок вы подцепите нас?
— Что?! — опешил Марат.
— Ты разве не понял? Мы хотели бы полететь туда с вами.
Марат ошарашенно потряс головой. Помедлил, затем взялся за фигуры.