Чемпион Дурмстранга — Геллерт Гриндевальд! [СИ] - страница 12

А что он сам? В былые годы Геллерт сделал ему многое, но мало добра; после гибели Ари они долго бегали друг от друга затем, чтобы после десятилетий встретиться вновь — и сразиться с ожесточённой яростью, понимая, что от исхода их боя зависят судьбы миллионов волшебников и маглов. И всё же, когда закончился бой, когда обессиленный Геллерт упал у его ног, дыша едва-едва и не в состоянии просто поднять голову, когда Альбус занёс уже палочку, чтобы сделать то, что был должен… он не смог. Хвалёное милосердие? Сантименты? Чувства?.. Альбус не знал точно. Тогда он поспешил сдать Гриндевальда властям, чтобы те надёжно упрятали его в тюрьму, которую сам же он и создал — злая ирония, которую оценили все, включая самого Геллерта. И опять они долгие годы избегали встречи — Альбус избегал, Геллерт в принципе не мог позволить себе перемещения, — до тех пор, пока глупая прихоть судьбы, ироничный рок не свёл их вновь. И тогда, увидев его, заглянув в голубые глаза, не состарившиеся ни на день, Альбус осознал — принял то, что знал всегда: он не мог не простить Геллерта. Пусть он и сбился с пути, он всё ещё его друг; пожалуй, самый близкий, который был у Альбуса за всю жизнь.

Студенты завтракали необычно быстро и сматывались из Большого зала — отчасти это было из-за Гриндевальда, отчасти из-за желания занять лучшие места на трибунах.

«Ах, кажется, Минерва права, и я и вправду стар, — подумал Альбус с весёлой насмешкой, обращённой к себе самому. — Только мудрым старцам к лицу такие размышления». Геллерт, судя по лицу, ни о чём подобном не думал; он с тщательно скрываемым, но от этого не меньшим наслаждением — Альбус знал это его лицо, поэтому угадывал за гневом удовольствие — тихо и бесстрастно разносил по какому-то поводу доктора Шурле. Бедняга виновато бормотал что-то в оправдание, но каждое его слово наверняка находило в устах Гриндевальда едкий контраргумент — когда он входил во вкус, спорить с Геллертом или доказывать ему что-то становилось невозможно, причём уже даже не из-за упрямства, а по причине нескончаемого потока завуалированных или явных колкостей, в который вставить слово и не получить ответ было нереально.

«Наверное, стоит доктора спасти», — благородно (или корыстолюбиво?.. нет, первое, он всё-таки гриффиндорец) решил Альбус и попросил Минерву и Помону отвести к арене Гарри и Седрика. Тут же сделавшись очень серьёзными, волшебницы встали из-за стола и направились к чемпиону каждая со своего факультета. Дождавшись, когда они выведут из зала юношей, Альбус и сам поднялся, разгладил мантию, бороду и подошёл к столу Гриндевальда.

— Кхм, — деликатным покашливанием прервал он продолжавшийся по-немецки разнос. — Уже пора идти, Геллерт.

— Wunderbar![5] Наконец-то я могу избавиться от общества этих болванов, — Геллерт уничижительно глянул вначале на доктора, затем на охрану, а после резким движением поднялся из-за стола, тут же развеяв его и стул — эльфы среагировали мгновенно и переместили блюда и чашку обратно на кухню прежде, чем они грохнулись на пол. Альбус расплылся в довольной улыбке, за что и сам получил колкий взгляд Гриндевальда — а ведь он всего-то порадовался расторопности домовиков!

— Как ты себя чувствуешь? — покровительственно спросил Альбус, когда они пересекли Большой зал и вышли в холл; свита следовала за ними, но держалась на расстоянии. — Готов?

— Ты за кого меня принимаешь? — с намёком на возмущение проговорил Геллерт. — За твоего двенадцатилетнего?..

— Гарри четырнадцать, если ты о нём. И кстати, в двенадцать лет мальчик смог одолеть…

— Страх перед Букой, приходящим по ночам?

Альбус вскинул бровь.

— Кто такой Бука?

Геллерт только отмахнулся. Понервировать его вопросами о собственных детских кошмарах — он-то знал, что почва для острот благодатная — хотелось очень, но Альбус героически сдержался; к ним торопливо шагал через лужайку Игорь Каркаров, бережно неся какой-то свёрток.

— Ставлю жизнь твоего павлина, это мне и однозначно «с глубоким смыслом», — негромко заявил Геллерт.

— Не издевайся над Фоуксом — он птица умная и может отомстить, — строго-строго наказал Альбус и повернулся к подошедшему коллеге-директору. — Игорь! Доброе утро!