Череп императора - страница 2

Китаец не сводил с меня глаз, и она тут же добавила:

— Познакомься, Ли, это мой школьный товарищ.

Я покосился на китайца. Любому было понятно, что насчет школы блондинка погорячилась. Я, конечно, мог быть второгодником, но не в каждом же классе! Впрочем, если эта версия и показалась китайцу сомнительной, то виду он не подал.

— Здьяствуйти, — неожиданно тоненьким голоском произнес он. — Осень йад, осень йад. Вы с Анзыликой дьюзья?

Ага. Значит, блондиночку мою любвеобильную особо близкие друзья зовут Анжеликой. Пошло, девушка, пóшло и неоригинально! Как же, интересно, фамилия-то твоя, маркиза ангелов? Хорошо, если Баттерфляй (Анжелика де Баттерфляй — звучит, а?), а если совсем наоборот — Кузькина? Такое сочетание далеко не каждый кавалер проглотит. Впрочем, на вопрос китайца я все же утвердительно кивнул — в том смысле, что да, мол, Анжелике я друг, и еще какой. Все мы тут друзья и подруги.

— Осень пьиятно, осень пьиятно. — Китаец говорил по-русски медленно, но все равно казалось, что он жутко суетится. — Будим знакомы. Ли Гоу-чжень, бизнесмен из Китая. А вы?

Ситуация становилась совершенно дурацкой. На кой хрен мне, спрашивается, знакомиться с этим Ли… э-э-э… в общем, бизнесменом из Китая? Краем глаза я глянул на Анжелику. Увела бы она хунвэйбина своего вежливого куда-нибудь, по возможности на фиг, чтобы людям отдыхать не мешал.

Анжелика сидела и не мигая смотрела на милого Ли влюбленными глазами. Секунду помедлив, я решил, что ладно, хрен с ним. Будем радушны и доброжелательны по отношению к зарубежным гостям. Пусть они увезут наилучшие воспоминания о нашем городе. Да и вообще, если китаец носит пиджак от «Версаче» и золотой «Ролекс», то, может быть, он действительно большая шишка — что там об этом говорила Анжелика? С трудом выкарабкавшись из чересчур низкого кресла, я таки встал и протянул китайцу руку:

— Илья Стогов. Очень приятно. — Удержаться и не добавить «русский с китайцем братья навек» стоило мне больших трудов.

— И… Эль… Как ви сказали? — В стоящем грохоте «братец Ли» явно не разобрал, что здесь имя, а что фамилия и как вообще все это необходимо произносить. Я попытался выговорить более членораздельно, однако понял, что это бесполезно. Стоять, когда под коленки упирается кресло, а прямо в… (как бы это помягче? — ну, в общем, вы поняли) давит стол, мне было страшно неудобно, и я поступил проще. Нащупав в кармане свою редакционную визитку, я торжественно вложил ее в раскрытую ладонь «братца Ли».

— Зуйналист? Вы зуйналист? — прочел он. — О-о! Как это интейесно! Позвольте вас угостить. Что вы будете пить? Водку? А ты, Анзылика?

Сжимая мою визитку как величайшее в мире сокровище, — все-таки китайцы удивительно вежливый народ, — Ли семенящими шажками порулил в направлении бара. Едва он отошел на безопасное расстояние, Анжелика буквально подскочила в кресле:

— Ты что — действительно журналист?

— Действительно.

— А как твоя фамилия? Ах да — Стогов… Что-то я о тебе никогда не слышала. Ты известный журналист? А где ты работаешь? На телевидении?

— Нет, в газете.

— У-у, я думала, на телевидении… А в какой газете?

— Не скажу.

Впрочем, теперь мы были вроде как в одной команде, так что сигаретой я ее все-таки угостил. Визитки нам на работе выдавали редко и помалу, так что вообще-то я их берег, кому попало не раздавал. Но тут — хрен с ним, не жалко. Анжелика была готова выпрыгнуть из платья прямо здесь. Ну и опять-таки китаец угостит, что тоже очень кстати.

Первые восемь бутылок «Жигулевского» я купил еще часа в два пополудни, в редакции. Потом было красное вино в отделе социальных проблем, потом снова пиво — платил все время я. Ближе к вечеру поехали к машинисткам домой — у кого-то из них был дома коньяк. Коньяк сразил машинисток наповал. Потом была водка в закрывающемся уличном кафе, снова водка в такси, потом снова пиво в магазине «24 часа — продукты» на углу Невского и Пушкинской. Кто уж там за что платил, вспоминается с трудом. Помню одно: когда мы со всенародно любимым спортивным обозревателем нашей газеты Алексеем Осокиным добрались до данного клуба, то на билеты мы с ним уже сбрасывались.