Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта - страница 6

-   А писали чем? - Леонардо посмотрел на ручку в руках Эйприл.

-   Вместо ручек или пера употребляли тростни­ковую палочку, разжеванную на конце.

-   Подумать только, - сказала Эйприл, возвра­щая профессору папирус, - человек умер в незапамятные времена, даже прах не сохранился, а мысль его живет в этом папирусе тысячелетия. А сколько информации, может быть, еще не обна­ружено, хранится вместе с мумиями.

-   Да! Да! Эйприл! - подхватил профессор, об­радовавшийся, что ему удалось так заинтересовать гостей. - Каждая мумия могла бы поведать о мно­гом! К сожалению, оживление мумий - лишь тема для безудержной фантазии и настолько несущест­венная, что говорить о ней долго не стоит. Впрочем, когда-нибудь люди научатся читать мысли человека и после его смерти. Ученые, изучающие биотоки мозга, утверждают, что можно создать машину, за­писывающую мысли. А ведь мозг - это нечто вро­де запоминающего устройства электронно-счетной машины, только он сложнее организован.

-   Мне кажется, профессор, вы увлеклись,­ - напомнил Донателло.

-   Да, со мной бывает. Впрочем, это удел людей, которые долго находятся в одиночестве, исследуя какую-либо проблему.

-   Скоро проблем у нас будет достаточно, - сказал Донателло, поправляя повязку на голове.

-   «Велик и всесилен бог Атон - единый, кото­рый создал себя сам. Велик и всесилен Эхнатон ­повелитель Верхнего и Нижнего Египта, - тор­жественным голосом начал читать профессор Брэдли. - Много мудрых законов издал фараон, да прославится имя его. Воздали люди хвалу, благо­дарили бога Атона и фараона. Но были законы фараона в тягость жрецам.

  И вот случился ветер и буря, и воды Нила пошли вспять. Началось наводнение безо времени, и поги­бали многие посевы. И сказали жрецы народу: это оттого, что не угодны небу дела фараона и что бу­дет горше.

  Было у фараона два сына, но не были приверже­ны они к делам его. И хотя сделал он одного глав­ным судьей империи, а второго своим соправите­лем, - видел он, что хитры они и склоняются серд­цем к жрецам.

  Одна отрада была у фараона: смелый и предан­ный друг - молодой архитектор Мересу. Сделал его повелитель своим советником, хотя происходил Мересу из простого рода. Прошло время, и человек из рода презренных земледельцев стал тем, кто имел титул сановника.

  Потом призвал фараон Мересу пред лицо свое.

  «Не исчезнет камень в веках, даже если исчезнет память о делах великого, - так сказал фараон. ­Задумали мы соорудить для себя каменный дом вечности, когда взойдем в свой горизонт. И назначаем мы тебя управителем всех строительных ра­бот».

  Поцеловав подножие трона и медленно подняв­шись, Мересу обратил свое лицо к владыке и вос­кликнул: «Я иду по велению твоему».

  И отправился Мересу в путь, на котором лежал древний город Уасет. Там встретил его верховный жрец и призвал войти в храм, чтобы приветствовать гостя.

  Вошел Мересу в храм и увидел там девушку Соу. Была эта девушка такой красоты, какой еще не знал Египет. Хранила она вечные светильники в храме и с младенчества своего была посвящена бо­гам. Храм принадлежал врагам фараона, ненавист­ным жрецам. Знал это Мересу, но не мог уйти и долго стоял он в храме, следил за Coy».

  Профессор прервал чтение, чтобы сделать глоток чая. Тучи рассеялись, и в комнате стало светлее. Эйприл смотрела в окно, где за кружевным сплете­нием листьев повисла радуга. Рафаэль медленно помешивал ложечкой в чашке, в которую миссис Брэдли уже в который раз подливала чай. Мике­ланджело теребил в руках салфетку и думал о чем-­то далеком-далеком. Остальные, казалось, пребы­вали в атмосфере древнего Египта.

- А дальше? Что было дальше? - спросил Лео­нардо.

Профессор поставил чашку на блюдце и про­должал:

- «И подошел к Мересу верховный жрец и ска­зал ему: «Знаю, что есть в храме девушка, которая зажгла огнем сердце твое, как удар молнии строй­ную пальму на берегу Нила. Горит оно ярким огнем любви и не может сгореть. Волосы этой девушки как грозовая туча, как два ястреба под нею, быстры и смелы глаза ее, а губы как свежая рана на теле убитого льва. И нет твоим мыслям пути от красо­ты ee».