Через бури - страница 11

— Портки-то подними, паря, — сказал с улыбкой проходивший мимо мужчина…

Искушение, подобно яду.

Гарпун резвый мчится рядом

Запах лошадиного пота от рысаков, бегущих впереди, вместе с ветром от быстрой езды били в лицо, в нос, в защищенные очками глаза. Сидя в беговой качалке, управляя палевой красавицей-кобылой, Шурик ощущал необычайное слияние со рвущейся вперед Точеной, знал: она сильна, задорна, охвачена азартом, недовольна обогнавшими ее лошадьми, и легким, ласковым натяжением вожжей чуть сдерживал бег, берег ее мощь.

Папа подарил ему Точеную, перед тем как уехать на формирование в колчаковскую армию, хотел облегчить состояние сына, теряющего зрение. До отъезда в Томск Шурику удалось объезжать Точеную в беговой качалке и он уже чувствовал каждый нерв лошади, как свой собственный. Мальчик не подозревал о тайном замысле Игната, того самого конюха, что служил у его папеньки в Акмолинске, отдававшего ему Точеную. Игнат неспроста водил мальчика на ипподром. И вскоре Шурик проникся особой атмосферой, охватывающей зрителей после удара колокола и старта отборных рысаков, когда они, вытягиваясь в цепочку на прямой части полутораверстной беговой дорожки, ухоженной после каждого заезда, рвались вперед.

Когда лошади выходили из последнего поворота на прямую и до финиша оставалось меньше полверсты, публика на трибунах сходила с ума. Купцы, учителя, даже толстый батюшка из закрытого реального училища и особенно офицеры — с выпученными глазами вскакивали с мест и криками старались поддержать своих фаворитов. Этот всеобщий психоз умножался денежным интересом — игрой на тотализаторе и крупными суммами заключенных пари.

И Шурик поддался всеобщей лихорадке, сжимая в потной ладони билет тотализатора, а его неугаданный ставленник сдал на последних саженях и пришел вторым. Увлеченный мальчик уже не мог остановиться и играл во всех гитах, пока не спустил последнюю керенку. Счастливчики уносили их целыми рулонами. Деньги в России после Февральской 1917 года буржуазно-демократической революции печатали длинными полосами купонов, не разрезая. Они достались Колчаку от Временного правительства взамен отмененных царских денег и неудержимо падали в цене. Их приходилось снова и снова допечатывать, даже не заботясь об их обеспечении золотым запасом. Да и где был тот запас, вряд ли кто тогда знал.

Игнат был доволен Шуриком и объявил, что тот поедет вместо него на Точеной в беговом заезде.

— Понимаешь, пошто такая штука? — объяснял он мальчику, в смущении засовывая себе в рот собственные усы и приглушая хрипловатый голос. — Точеную никто не знает. А нас с тобой сравнят. Сообразят, гадюки, почему наездник мальцом себя подменил, и что Точеной с твоим половинным весом прытче бежать, нежели с моими шестью пудищами. Знатоки и ринутся на Точеную ставить, а ты на пробежке с хлыстика фасон ее покажешь…

— С хлыстика? Никогда! Не поеду я! — возмутился мальчик от одной мысли ударить Точеную.

— Да что вы, барин! — перешел на преувеличенную почтительность Игнат, заговорив «по-бродяжьи». — Это я так, для опасности, сдуру. В чем гвоздь-то, вы поймите. Небось реалист, арихметике обучен. Гарпунь кто таков? Как есть конь-богатырь! Но позабудуть о нем, на вас с Точеной любуясь! На новеньку, ставка вся. Новичкам, мол, везеть. А мы с тобой на свою, как на втору, поставим, а на Гарпуня — перьвого. Ты Точеную на финише чуток придержишь, Гарпуня на голову вперед пропустишь. Керенок воз загребемь и за перьвое и за второ место. Вот так здеся обычно дела оборачивають.

— Я не поеду, дядя Игнат, — замотал головой Шурик.

— Вам, барин, виднее. Только отсель объезжать Точеную тебе не прийдется, ножку ей попорьтить ой как сподручно.

— Не надо, дядя Игнат, — испугался мальчик. — Мне что? Вашу цветастую куртку надеть, что ли?

— Публике так прикладное наездников угадывать. А на вас еще не сшито. Извиняйте.

От быстрой езды Игнатова куртка раздулась на Шурике цветастым пузырем, и он выглядел воздушным шариком, толще самого Игната, но в свои двенадцать лет — на три пуда легче. Это сказалось на Точеной решающим образом. Большую часть дистанции Шурик ласково сдерживал любимицу, берег ее, зная, что она полна сил, азартно рвется вперед, недовольна обогнавшими ее соперниками. В ней это заложено прославленными рысаками-родителями.