Через сердце - страница 15
Весело покатывались, глядя на Левку, комитетчики. Кто-то уже кричал в телефон:
— У штабных-то, слышь, какой скандал: Левку, санитара нашего… встречать вышли заместо сенатора… генералову коляску выслали…
— Стой! — выхватил трубку Семенов. — Надо штабных поздравить.
И, соединившись со штабом, он сказал чужим голосом:
— С приездом вас… да, сенатора…
Навалившись грудью на стол и раздувая усы от беззвучного смеха, слушал отчетливо-вежливый голосок Мариши:
— Благодарю вас. Сами скушайте… Да, дулю.
— Дулю? — озадаченно переспросил Семенов, кладя трубку. — Так! Дулю, говорит, скушайте.
Он сел за стол и нахмурился. Писарек выжидающе посмотрел на него и отложил перо. Семенов оглядел всех исподлобья.
— Левка, может, ты хошь дулю?
— Какую дулю? — недоумевающе усмехнулся Левка.
— Да вот тут штабные нам посылают дулю.
И с силой выбросил на стол тяжелые руки. Заговорил недобро:
— А ну-ка, иди сюда, стань поближе! Ты что ж это, друг, не по форме явился? А?
— Как не по форме? — оглядел себя Левка.
Тут все заметили Левкину обновку — офицерские синие штаны пузырями, с красной выпушкой по шву.
— Не по форме явился! — продолжал укорять Семенов. — Во-первых, опоздал на две недели. Где ты летал? Во-вторых, зачем мы тебя пускали, забыл? Какая твоя о фронте забота была, сказывай! Давай докладай сейчас нам рапорт! Послушаем…
Семенов сердито отвалился в угол.
Левка прошелся по комнате, форся штанами.
— Во-первых, что значит, Семенов, «опоздал»?
— Как что значит?
— Да так, я спрашиваю, что значит?..
Новый какой-то стал Левка, светлые глаза его вдруг зажглись острым беспокойным огоньком. Он прошелся еще раз и остановился перед Семеновым.
— Не забудьте, дорогой товарищ: как солдат я уже кончился.
— Кто же ты такой есть?
— Сенатор! — крикнул кто-то.
— По штанам глядя, не меньше как капитан.
Левка сделал полный кругооборот на каблуках и высоко поднял руку:
— Я есть свободный гражданин. И приехал я сюда затем, собственно, чтобы забрать свои вещи и сказать вам: адью, дорогие мои!
— Постой, — сказал Семенов, — ты не вихляй! Ты нам докладай сперва, какая твоя о фронте забота была?
— Дорогой товарищ! — вызывающе подбоченился Левка. — От имени революционных солдат красного тыла я должен вас спросить об этом. Как тут у вас в смысле низов, что сделано? Ну-ка?
— Ишь ты, какой приехал тыловой распорядитель! — ехидно засмеялся Семенов. — Да ты нам отвечаешь аль мы тебе? Ну?
— Это еще неизвестно, товарищ!.. — Левка остановился напротив Семенова и сказал торжественным шепотом: — Мир надо заключать, вот что!
Сверкнул глазами:
— Уже!..
— Что? — сразу жадно сдвинулись вокруг стола комитетчики.
— Начинают!..
В комитете стало тихо. Нерешительно заговорил Семенов:
— Это что же? Значит, безо всякого приказа?
— Эх, товарищи! — снисходительно оглядел комитетчиков Левка. — Генералы тут вам, видно, мозги позатерли.
— Ну, ты насчет генералов-то не больно…
— Это брось!..
Все призадумались. Левка самодовольно вышагивал из угла в угол. Семенов шумно выбрасывал сквозь усы клубы дыма и как бы прощупывал глазами гладкую Левкину спину.
— Так говоришь — уж начинают? — спросил он еще раз.
Левка обиженно посмотрел в пышные председательские усы, — казалось, бродили в них, стеля дымом, глубокие пожары.
— Ну да же! Да, Семенов! — прижимал руку к сердцу Левка. — Что, я тебе стану врать, да? Об этом знает весь Минск. Ах, до чего интересно в Минске: шум, крик, не разбери-бери!
Глаза Левки заблестели.
— Живете тут, ничего не знаете.
Он довольно похлопал себя по животу, отошел в угол, рассупонил ремень и встряхнулся. Из штанов вывалился на пол большой бумажный тюк.
Левка положил тюк на стол и развернул слежавшуюся, с прожелтью пота на углах, бумагу.
— Нате, читайте, читайте! — совал он листовки в руки комитетчиков. — Есть в тылу люди, которые за вас думают. Бери, бери, на всех хватит!
И подмигнул Семенову:
— Ребята работают.
— «Со-лда-ты! Де-ло ми-ра… в ва… в ва-ших руках…» — борзо пошел читать по складам один из солдат.
— Ну ты, заковылял! — сразу подсекли его. — Про себя знай!
Все углубились в чтение, передавая из рук в руки листовки. Зычные, круглые слова, которых всем недоставало, ясно отпечатанные, стояли перед глазами: