Через шестнадцать лет - страница 18

— Да-а. — Алан ухмыльнулся в ответ на насмешливую улыбку девушки. Что ему на самом деле нужно, это чтобы снег поскорее растаял и он смог убраться ко всем чертям из этой проклятой хижины.

Алан встал, схватил рваное полотенце с полки и промокнул им сочащуюся кровь. Рана на пальце была такой же неглубокой, как и первая. Да, ему не суждено умереть от потери крови и хоть таким образом избавиться от своих мучений…

Отведя взгляд от девушки, которая опять взялась за книжку, он подошел к печке, нагнулся и протянул руку между печью и деревянным ящиком, куда отскочил кусок дерева. Дотянувшись до него, он обратил внимание на два хлопчатобумажных белых предмета женского туалета. Очевидно, она постирала свое нижнее белье и повесила сушиться. Он убрал руку, сжимавшую дерево, и уставился на две пикантные вещицы. Но если ее белье сохнет здесь, значит, под рубашкой и джинсами голое тело?

Пальцы сжались так сильно, что деревяшка острыми углами больно врезалась в ладонь. Он, должно быть, совсем рехнулся, если стоит здесь на коленях и завидует своей фланелевой рубашке, которая прикасается к обнаженному телу девушки. Алан открыл топку и швырнул в нее неоконченную работу.

— Роден может спать спокойно в своей могиле, — заметила Трэлла.

— Пока.

Зная, что он совершает ошибку, Алан уставился на девушку. Более чем скромная рубашка смотрелась на ней потрясающе эротичной одеждой.

— Может, тебе попробовать плести корзины из прутьев? — шутливо предложила Трэлла. — Или заняться вышивкой?

— Боюсь, что я не создан для вышивки. Есть риск проткнуть себя иглой.

— Мы найдем тебе самую тупую иглу на свете. — Она поднялась и сладко потянулась. — Подогрею-ка я немного воды. Хочу ополоснуться. У меня уже все мышцы одеревенели от недостатка движения.

Глаза Алана были прикованы к девичьей груди. Он тоже чувствовал себя окостеневшим, но совершенно по другим причинам. Ему нестерпимо хотелось запустить пальцы под фланелевую рубашку, ощутить шелковистость девичьей кожи и заключить нежные округлости грудей в ладони.

— Пойду почищу стойло Монтаны, — резко произнес он.

— Я думала, что ты уже сделал это сегодня утром, — удивилась Трэлла.

— Может, там снова стало грязно. — Схватил куртку с вешалки и, надевая ее на ходу, открыл дверь. — Я пробуду там какое-то время, — бросил он через плечо и исчез.

Трэлла насупилась: что ей сделать, чтобы он наконец обратил на нее внимание? Кажется, испробовано уже все, осталось только раздеться донага и броситься к его ногам.

Она зачерпнула воды из бака и поставила чайник на огонь. Невозможно, чтобы Алан оставался безразличным к ее присутствию в хижине, — просто притворяется, что ему все равно. Мужчина целует женщину со всей страстью, на какую только способен, а затем с полным равнодушием отворачивается от нее? Такого просто быть не может! Неужели этот дурачок не видит: они созданы друг для друга.

Опыта по части завлекания мужчин в свои сети у нее, конечно, маловато, но главное уже выяснено — четыре дня назад мужчина хотел ее. Если бы они в тот день лежали не на снегу, все бы кончилось иначе.

С чего вдруг он начал твердить одно и то же, как заводной: это не должно повториться, этого не может быть? В общем, надо действовать осторожно, исподволь стараясь обратить на себя его внимание. Неплохо бы иметь на этот случай что-нибудь более соблазнительное, нежели джинсы и мужская рубашка. Но и тут возможны варианты. Верхние пуговицы рубашки желательно держать расстегнутыми, движения должны быть пластичными, хорошо бы, когда ставишь обед на стол, чуть-чуть, с милой неосторожностью, касаться мужчины грудью. Все тщетно!

Она нахмурилась, доставая большой эмалированный таз. Чайник уже закипел, а Трэлла, добавив немного холодной воды, приготовилась мыться. Она собрала волосы наверх и скрепила их шпильками.

Алан сказал, что пробудет в конюшне какое-то время, и он к тому же всегда стучал в дверь, прежде чем войти. Девушка сняла рубашку и повесила на спинку стула. Она собиралась надеть ее после того, как вымоет верхнюю часть тела. Потом снимет джинсы и домоется до конца. Чистое белье высохло.