Черная бабочка - страница 36

В комнате, где она спала, стоял полумрак, и лишь свет фонарей за окном пробивался сквозь занавески. Я вошел беззвучно, присел у окна и уставился на нее. С заведенными за спину руками, скрюченная, она тихо сопела, но я был уверен — чувствовал ее напряжение — не спала.

— Я бы сказал, что мне не хочется запугивать тебя, — проговорил я, — но это неправда. Я просто вижу, как ты боишься, и это приятно. Но сейчас я пришел наладить контакт, Джен. Ты же не против, если мы подружимся? — мой голос слаще меда. — Ведь нас ничего не сдерживает… — я буквально ощутил, как она сжалась на кровати. Мне хотелось напугать ее до смерти, чтобы она верещала подо мной. — Предлагаю не повторять момент с удушением. Ведь я не всегда могу контролировать себя. Понимаешь, Джен? — да, она понимала, я заметил, как дрогнули ее плечи.

Это лишь сильнее распалило огонь злости в моей груди. Мне хотелось, чтобы она получила сполна. Я собирался отыграться на ней за поступок Зейна, так и не разобравшись в его причинах. Что меня сдерживает до сих пор? Наверное, желание растянуть это, развести игру и дергать за ниточки. Я никогда не брал препятствие силой и напором. Даже если это партнеры. Даже если это очередная «подстилка». Я не бил женщин. Я их трахал. Вот и сейчас передо мной еще одна из…

Я поднялся и услышал, как она задышала чаще, а когда медленно взобрался на кровать, девушка принялась отползать от меня. Ее вид ничуть меня не трогал, то есть мне вообще не было ее жаль. Если бы я успел, трахнул ее там же, в клубе.

Я развернул ее к себе лицом одним жестким рывком. Ее руки были скованы, и это стало сводить меня с ума, потому что давало мне полную свободу действий. Я чувствовал безнаказанность своего поступка. И вот сейчас, глядя в ее покрывшиеся влажным блеском глаза, ощущая всю ее панику, ловя ее испуганный шепот, я едва заметно и холодно улыбался. Она видела все, что выражал мой взгляд. Я нарочно долго решал, что мне с ней сделать. Использовать ситуацию или нет? Она умирала от страха и отвращения. Это как наркотик — дурманит, от него сносит крышу; просто верх ненормального возбуждения. Не думал, что меня заведут такие «игры» с жертвой.

А ведь Луи уже орал как-то о том, что я имею склонность к извращенным действиям. Он наверняка имел в виду тот случай, когда я, разозлившись на него из-за его же «косяка» с партнерами, связал этого сукина сына и отходил по ребрам. Черт, а ведь ему понравилось… Сейчас мне важна сучка Зейна и ее раскрытый ротик…

Я поднес руку к ее губам, отчего она дернулась. Но я быстро вернул внимание Джен к себе, ухватив за подбородок, и снова провел большим пальцем по ее пересохшим губам. Вроде бы даже симпатичная. Ну, я бы сказал, есть на что посмотреть. Запах моего шампуня, исходящий от ее волос, возбудил меня еще больше, и чтобы окончательно выбить девицу из колеи, я прилег сверху, в то время как она сжала голые бедра… Чертово полотенце… Оно задралось и сбилось в области моего паха.

Мне нужна разрядка. Сейчас же. Я просто хочу ее трахнуть. Какая мне к черту разница, что с ней будет потом?

Убежденный в том, что поступаю вполне нормально, я нащупал в заднем кармане джинсов шуршащий пакетик и вытащил его. Мужчина и женщина. В одной постели. Ночью. Почему бы и нет? Кого волнуют причины нахождения этой девицы здесь?

При виде презерватива ее и без того большие глаза вытаращились на меня, и голос Джен прорезался.

— Нет, пожалуйста-а-а… — завыла она, и я удивленно выгнул бровь, играя с ней и кладя презерватив на тумбочку.

— Что такое? Я настолько непривлекателен?

Она молчала. Только дрожала, как я и хотел, подо мной, и вовсе не плакала. Но часто сглатывала. Я перевел взгляд на ее губы, внимательно их рассмотрел, после — в глаза. Упрямо и пристально, так как она боится больше всего. Мои пальцы блуждали по ее плечам и ключицам. Никакой нежности. Сплошное любопытство. Она не сводила глаз с моего лица. Так забавно таращилась, что в какой-то момент я почувствовал, как внутри начинает закипать на некоторое время уснувшая ярость.

Рывок — полотенце на полу. Вот тут началось самое интересное. Борьба. Ее вопли, наполненные ужасом, но и злостью. Да, детка, злись, так ты будешь дольше бороться со мной.