Черная корона - страница 11

Я был таким глупым.

В окно дворца виднелась Цина, а за ней вдали — лес Ваэрг. Я смотрел на юг, в сторону Хальц-Вальдена, где я впервые встретил ее. Истинную рожденную с мастерством.

Я не мог произнести ее имя. Пока что не мог. Я не говорил его вслух, после того как она ушла.

Руки матери легли мне на плечи.

— Тебе ее не хватает.

— Нет, — прошептал я. И соврал. — Не после того… что она сделала, — я вспомнил о летящем в меня огненном шаре и поежился.

— Она защищалась, Казимир, — голос мамы был мягким, полным сожаления. Грусти.

Горло горело, я сдерживал слезы.

— Она соврала, чтобы не выходить за меня замуж. Я и не знал, что она так меня ненавидит.

— Ненавидит? О, мой милый Каз, ты слишком наивен. Никакой ненависти здесь нет. Страх, но не ненависть. Эта девочка любит тебя…

Я сбросил с плеч ее руки.

— Это не правда. Она бросила в меня огненный шар.

— Она бросила огонь в твоего отца, потому что он убивал одного из немногих, кого она любит, — мама заставила повернуться к ней лицом. — Казимир, послушай. У Мей были свои причины скрывать силу. Она так юна, а на плечах уже груз ответственности, потому она и ошибается. Она боится своей судьбы. Дело не в тебе, Каз, а в ней.

— Она соврала мне, — сказал я. — Как вообще теперь… — я замолчал, не зная, как закончить предложение, не зная, что именно чувствую к девушке, которую всегда считал другом. Или нет? А если я хотел от нее большего? Я все еще не знал. — Почему ты на нее не злишься? Разве ты не удивлена?

Губы мамы дернулись в улыбке. Ее синие глаза сияли.

— Я всегда это подозревала. Это было видно в ней.

Я сухо рассмеялся.

— Опять твой особый дар.

— Не зубоскаль, Казимир, это дар. Я видела ее ауру, как сейчас вижу твою. Я знала, что она особенная.

— А Эллен? — спросил я.

Мать склонила голову на бок, солнце мерцало на ее золотистых волосах.

— Она не так и плоха, но… не такая особенная… как Мей.

— Ты должна была сказать мне.

Она поправила рукава платья. Будучи королевой, она носила неудобные, но красивые платья из дорогой ткани, порой в них было жарко.

— У каждого из нас есть право выбора, что открывать окружающим. Как я могла заставить кого-нибудь рассказать о своих секретах?

— Но что теперь? Что нам теперь делать? Я все еще должен жениться на Эллен?

Когда Мей уехала на Анте, все было в хаосе. Свадебную церемонию отменили, отец отправил стражей поймать ее. Прошло уже три дня, но о Мей или Анте не сказали ни слова. Я разрывался между желанием увидеть ее снова и желанием ей безопасности с Сашей в лесу Ваэрг. Раз она рожденная с мастерством, то я мог меньше переживать за опасность для нее от темных существ. Я надеялся, что ей хватит сил выдержать.

— А ты этого хочешь?

Все внутри сжалось, я ведь много раз уже думал о предстоящей свадьбе с Эллен.

— Я не знаю. Я думал, у меня нет выбора, а потому и надеяться себе не позволял.

Мама склонилась ко мне.

— Если я скажу, что тебе не нужно на ней жениться, что ты почувствуешь?

— Облегчение, — отозвался я. — И она, наверное, тоже.

— Отлично. Тогда тебе не нужно жениться на Эллен.

— Придется жениться на Мей? — ее имя ударило меня так же, как кулак Линдона.

Глаза мамы сузились.

— А что ты бы чувствовал тогда?

— Честно? Не очень-то хотелось бы.

— Почему? — осведомилась королева.

— Не могу сказать точно.

— Это из-за ее раны?

Мои щеки вспыхнули.

— Нет, конечно, нет. Как такое можно представить?

— Хорошо, — ответила она, словно так проверяла меня. — Тогда почему ты не уверен?

Но я не успел ответить, в комнату ворвались король и Линдон. Я видел, что он был пьян. Он окинул меня хмельным взглядом покрасневших глаз, он всегда был с таким выражением лица, когда был пьян. Линдон лучше держал себя в руках, но и он был в таком состоянии.

Он оттолкнул маму в сторону и схватил меня за горло. Мама удержалась на ногах и попыталась помочь мне, но Линдон схватил ее и оттащил в сторону.

— Ты что-то знаешь. Я это вижу. Ты знал ее секреты, ведь провел с ней много времени в этом чертовом лесу.

Он склонился ко мне, я чувствовал запах эля в его дыхании.

— Ты все знал. Да и в лесу холодными ночами вы вряд ли скучали.

— Я ничего не делал! — возмутился я. — Мы не делали.