Черная Мельница. Повесть-сказка - страница 27
И, глядя ему вслед, злорадно рассмеялся. Теперь Маркус целиком и полностью во власти мельника. Где уж ему мериться с ним силой! Волшебного шнура у него нет, а жалкие крохи черной магии, почерпнутые из Книги, — разве сравнишь их с могущественными чарами мельника?
А Крабат уже почуял неладное.
«Обернись-ка да погляди! — приказал он королю. — Нет ли за нами погони?»
«Есть, есть! Нас громадный орел преследует!» Вильнул Крабат в сторону и влетел в темную грозовую тучу.
«Ну как, летит ли орел за нами?» — спросил он немного погодя.
«Вроде бы нет, — успокоился король. Но спустя минуту вскрикнул: — Он опять за нами! И теперь даже ближе, чем раньше!»
И вновь направил Крабат коня в самую середину огромной черной тучи.
Но едва они из нее вылетели, как король засипел на ухо Крабату — голос он со страху совсем потерял: «Орел! Сейчас нас схватит!»
Но Крабат уже все понял: «Не орел это, а Черный Мельник. Оторви-ка золотую пуговицу от своего камзола! Заряди ею мое ружье!»
Руки у короля трясутся, но приказ выполнен. Крабат положил ружье себе на плечо дулом назад и спустил курок не целясь.
Золотая пуговица поразила орла в самое сердце, и, падая, тот крикнул человеческим голосом: «Крабат!.. Брат мой!..» Страшная догадка пронзила Крабата. Сбросил он короля на стог сена недалеко от лагеря и помчался туда, куда упал Маркус и где он, может быть, сумеет его найти. Целую неделю рыскал он по долам и лесам, спускался по кручам, карабкался на вершины, облазил все теснины и овраги, но друга нигде не нашел.
А неподалеку от тех мест в эти же дни отгремела битва — турки были разбиты наголову. И Крабат ненароком набрел на поле боя. Увидев тысячи трупов, он подумал: и ведь по каждому из них где-то плачет мать, как плачет она сейчас по Маркусу.
Целую неделю хоронил Крабат убитых и перед каждой могилой давал клятву отомстить за мертвых, а живых спасти от власти Черного Мельника.
КНИГА ТРЕТЬЯ
I
На рыночных площадях городов и весей наемные крикуны надрываются, возвещая всем и каждому: «Крабат убил своего брата!», «Очередной подвиг Крабата: братоубийство!», «Подлинное лицо Крабата — лицо убийцы!»
Черный Мельник оплатил услуги крикунов, а также тех, кто, смешавшись с толпой, нашептывает: «Бунтовать против Черного Мельника нету смысла — только кровь прольем, а толку не добьемся. А уж Крабат-то хорош! Заключил союз с дьяволом, хочет нас всех оптом в ад продать».
А люди доверчивы, и много среди них простаков, которые готовы склонить голову перед судьбой, оплакать Маркуса и похоронить надежду на Крабата, говоря: «Так я и знал: борьба бессмысленна, мельник всемогущ, а мы перед ним всего лишь блохи, и ему ничего не стоит нас раздавить. Нужно стать еще меньше, меньше блохи. Чем меньше ты значишь, тем больше возможностей ускользнуть от Черного Мельника».
Находятся и такие, что говорят: «Я так высоко ценил Крабата! Даже собирался вместе с ним выступить против Черного Мельника. Но быть заодно с братоубийцей? Ну нет, это уж слишком!»
А есть и такие, что из кожи вон лезут — поскорее бы сыновей к Черному Мельнику послать, поскорее бы сообщить, что они, мол, ждут не дождутся, когда же с Крабата заживо кожу сдерут. Хорошо бы, мол, еще и четвертовать, а потом при всем честном народе на четырех кострах сжечь.
Сам же Черный Мельник безвылазно на мельнице сидит и день-деньской победу празднует. День-деньской свежая кровь в Черный Ручей стекает, день-деньской мельничное колесо крутится, и двенадцать батраков, ежедневно сменяясь, наперегонки со смертью носятся, каждый день вновь и вновь давая себя обогнать. А уж в кожаные мешки золото так рекой и течет. Время отвернулось от Крабата — мельнику на радость. Оседлав время и вцепившись в его гриву, несется он вскачь по земле.
Покорно его узде время, и он уже потехи ради решается на виду у людей наклониться над прозрачными водами. Видят люди отражение волчьей морды и в ужасе отшатываются. А мельник, наслаждаясь их страхом, заливается хохотом и еще больше ликует, сознавая, что хохот его отдается у них в ушах волчьим воем.
Между тем Крабат возвращается в маленький домик под огромной липой.