Черная сказка [СИ] - страница 24

— А можно, как спасение твоей жизни, — улыбнулся Джарет.

— А как насчет твоего происхождения? — Хельга тоже улыбнулась. — Едва ли ты захочешь, чтобы твои родственники узнали, что король гоблинов — частично демон.

— Так и знал, что ты попытаешься меня шантажировать. Но ты опоздала, моя дорогая. Они уже знают. Если бы я претендовал на трон одного из дворов, это могло бы создать проблему. А так… Только авторитета прибавило, — он демонстративно достал бархотку и принялся полировать когти.

— Допустим, — Хельга решила зайти с другой стороны. — Но ты же не собираешься всю жизнь оставаться в одиночестве? Едва ли тебе понравится решать проблемы, которые неизбежно возникнут между мачехой и падчерицей.

Джарет машинально потер запястье. Маленький белый шрам исчез. «В Лабиринет не будет другой королевы, пока есть я». Но Эвины больше нет. Он свободен от клятвы.

— У Дары не будет мачехи. Королева мне больше не нужна.

Хельга встала, обошла его кресло и положила руки на плечи.

— Ты устал, Джар, — ласково проворковала она. — Но это пройдет. И тебе снова захочется любви.

— Перестань, — Джарет убрал ее руки. — Каждый из нас нашел свое место, Хельга.

— Но они близко друг от друга, — Хранительница склонилась к нему и поцеловала в висок. — Мы оба изменились, верно? Теперь у нас всё может получиться гораздо лучше.

— Ты не права, — Джарет никак не отреагировал на ее ласку. — В главном мы оба не изменились.

— Жаль, — Хельга отступила. — Как ты справился с мастером колец?

— Это мой секрет. И если ты уже сказала всё, что хотела, то извини, у меня много дел.

Хранительница печально кивнула.

— Удачи тебе, упрямый король гоблинов. Учти, что за удар по Дому тебе придется заплатить немало.

— Я всегда оплачиваю свои счета, ты же знаешь, — Джарет улыбнулся уголками губ. — И тебе удачи, Хельга.

Хранительница не спеша возвращалась в Дом-на-Перекрестке. Она действительно хотела решить дело миром. Причинять Джарету боль было неприятно. Однако на кону стоял вопрос порядка во вселенной. Дара вносила в общий расклад недопустимый элемент хаоса. Его следовало нейтрализовать. Пришла пора ввести в игру джокер.

В середине дня Уна неслышно прибиралась в детской. Дара спала после обеда, остальные няни пользовались передышкой, чтобы поесть и хоть немного отдохнуть. Гоблинке было не по себе. Джарет ее узнал, это ясно. Но как он поступит? О взаимности со стороны повелителя Уна даже не мечтала. Ей хватало мимолетных встреч, его запаха, случайных слов. Она любила ухаживать за Дарой, потому что принцесса была очень похожа на отца.

Единственная среди гоблинов Уна втайне радовалась исчезновению королевы. Эвина любила гоблинов, заботилась о них, даже больше, чем Алисса. Но Уна чувствовала, что доброта в сердце богини заканчивается там, где начинается любовь к Джарету. Она не задумываясь убила бы Уну, если бы догадалась о ее чувствах.

Два последних дня Уна провела словно в грезе. Не нужно больше бояться, Джарет победил, всё хорошо. И вот теперь ее тихое счастье разрушено. Уна тяжело вздохнула. Наверняка Джарет не потерпит ее рядом. Превратит во что-нибудь или выставит из замка. Ну и пусть. Все равно она запомнит тот поцелуй. Она ведь расколдовала своего короля, хотя было очень страшно и больно.

«Найди принцессу Дару. Возьми ее на руки».

Уна встрепенулась, вслушалась. Слова звучали где-то внутри нее. Гоблинка вдруг осознала, что подходит к детской кроватке. Она замерла. Сердце колотилось так, словно вот-вот лопнет. И почему-то заболело левое плечо. Там у нее была родинка — маленькая, незаметная, похожая на паучка.

«Возьми Дару на руки».

Уна попятилась к двери. Боль усилилась. Гоблинка закусила ворот платья, чтобы не закричать. Да что же это такое?! Дрожащей лапкой нащупала ручку двери, толкнула, почти выпала в коридор. Плечо уже горело так, словно к нему приложили раскаленное железо. Уна заскулила, ее тянуло обратно. Просто взять Дару на руки, разве от этого принцессе будет плохо? Зато боль исчезнет. Она почему-то твердо была в этом уверена. Но не менее твердо Уна знала, что кто-то заставляет ее совершить предательство. Она скорчилась на полу, сдерживать стоны сил уже не было.