Черная тропа - страница 11
- Нет, нет! - прервал его майор. - У меня еще нет оснований для таких подозрений.
- В таком случае, - заключил Анатолий, - мы идем по второстепенной линии. Может быть, даже по линии, которая нисколько не касается убийства.
Бутенко, казалось, не расслышал этого замечания. Придерживая Горелова за локоть, он негромко рассуждал:
- Единственное, что удалось узнать сегодня, - это один, быть может, многозначительный факт. Двадцать четвертого ночью Морев дежурил в гараже. Он знал, конечно, что все машины, занятые на стройке, возвратятся только утром. Без всякого риска быть замеченным, он мог взять одну из машин и прокатиться куда ему было угодно. Заметим, это очень смелый, пожалуй, рискованный вывод. Но такое сочетание фактов возможно. Морев беспокоился о своей исчезнувшей невесте и мог поехать на квартиру ее матери ночью.
Далее: мать невесты, конечно, знает жениха. Не вредно будет, выясняя обстоятельства исчезновения девушки, собрать сведения и о Мореве. Очень важно установить, не приезжал ли он к этому дому ночью двадцать четвертого числа? Мы помним, что именно двадцать четвертого ночью убит студент…
- Вы, товарищ майор, - заметил после молчания Горелов, - как будто соединяете воедино два факта: исчезновение девушки и убийство. Однако насколько я понимаю, эти события изолированы одно от другого.
- Посмотрим, - в раздумье проговорил Бутенко. - Запомните: вы - представитель заводского комитета и пришли узнать, что слышно о Гале Спасовой… - Он вынул блокнот и взглянул на мелко исписанную страницу. - Да, Галя Спасова.
Кривой переулок не случайно носил свое название. Высокие дощатые заборы, старенькие подслеповатые домишки, заросли бурьяна и кучи мусора на узенькой тропе. На взгорке и на склоне оврага переулок дважды круто изгибался, и глубокие черные рытвины кое-где пересекали его от забора к забору. Домик, в котором жила Спасова, выглядел в сравнении с другими чистеньким и аккуратным.
В окошке светился огонек, и майор, привстав на носки, заглянул в комнату. У стола, при свете керосиновой лампы, сухонькая, седая старушка склонилась над большой раскрытой книгой.
Бутенко негромко постучал в дверь, и старческий голос откликнулся взволнованно:
- Галя… Ты?
- Нет, это с завода, - сказал майор.
Женщина открыла дверь, и они вошли в невысокую светлую горницу, сняли фуражки, осмотрелись. Старушка кинулась к табурету, но тут же остановилась, не в силах справиться с волнением.
- Что слышно о Галеньке?
- Мы хотим у вас спросить, мамаша, - сказал Бутенко, - как это могло случиться, что Галя вдруг не явилась домой?
Мельком заглянул он в книгу и успел прочитать замасленный подзаголовок: «От Матфея».
«Старушка религиозная», - отметил майор.
Спасова набожно перекрестилась:
- Вот уже четвертый день, как ее нету… Совсем я, люди добрые, от тоски извелась. А вчера я такое узнала, что сердце и совсем упало. - И, помолчав немного, доверительно сообщила: - Дочь моя, оказывается, была в несогласии с отцом Даниилом, и он ей божьей карой пригрозил… В молитвенном доме говорили.
- Простите, мамаша, - мягко прервал ее майор, - разве Галя посещала молитвенный дом?
- А как же, сыночек, посещала! Я еще сызмальства ее к молитвам приучила. Все хотелось как лучше, чтобы чистая, светлая она была душой.
- А какой вы веры, мамаша? - спросил Бутенко.
- Христианской, сынок, православной.
- Значит, ваша дочь была послушницей в церкви?
Старушка вскинула голову и строго поджала губы.
- Нет, милый, мы истинную веру исповедуем.
- Значит, истинно православной церкви? Так я вас понял?
- Правильно, милый, истинно православной.
- И дочь ваша была послушницей проповедника, странника?
- Верно говоришь, сынок.
- И моления проводили тайно, так?
- Власти нам не чинили препон, однако отец Даниил говорил, что лучше, если власть не знает о наших исповедях, и мы молились по ночам. А проповедник у нас святой человек.
- А давно вы знаете этого проповедника?
- С тех пор как прислан он к нам всевышним. Около года уже…
- И ваша дочь сразу же стала послушницей святого?
- На третьем молении ей вышло посвящение в послушницы.
- Сколько же лет вашей дочери?