Черниговского полка поручик - страница 11

Ничто так не радовало сердце великого князя, как ровные, словно под линейку, ряды солдат, блеск кирас кавалергардов, развевающиеся ментики гусар, султаны, кивера и эполеты.

Вечером усталый Сухинов ввалился в шалаш, в котором уже сидели Кузьмин и Щепилло, приподнято объявил:

— Господа, таки приезжает великий князь…

— Это мы, сударь, уже знаем. Сейчас только об этом говорили. Сегодня генерал в течение трех часов наставлял командиров полков, что надо делать к приезду. — Кузьмин еще что-то хотел сказать, но в шалаш вошел денщик и доложил, что господ офицеров вызывает командир полка.

— Началось, — вырвалось у Сухинова.

При въезде в Бобруйск, да и в самом городе, дороги были скверные. Черниговский полк брошен на их ремонт. После ремонта в местах, где должен проезжать великий князь, укладывали ветки елок, дабы на случай дождей не застрял экипаж их светлости.

В дивизии все тайно молили бога, чтобы приезд этот не состоялся, но, как говорит народная мудрость, чему бывать — того не миновать.

В сопровождении многочисленной свиты Николай пожаловал в один из майских дней. Небо было чистое, нигде ни облачка. Великий князь остался доволен пышной встречей.

После отдыха он был приглашен командиром дивизии на «солдатский» обед, устроенный в его честь.

Полы огромной палатки были приподняты. Легкий ветер гулял вокруг столов, уставленных всякой снедью, поставленных буквой Т. Прибыли избранные офицеры. В парадных мундирах они заблаговременно толпились у палатки.

Великий князь в сопровождении своего адъютанта и командира дивизии подошел к палатке, кивком головы поприветствовал офицеров, на ходу сказал какую-то шутку, что говорило о его прекрасном настроении, зашел в палатку.

— Туда прошу, ваша светлость, — протянул руку генерал, приглашая Николая к предназначенному для него месту. Тот подошел к столу, опустился в единственное там кресло. Офицеры суетливо заняли свои места.

Когда бокалы были наполнены вином, поднялся командир дивизии, повернулся к Николаю:

— Ваша светлость! Позвольте поднять бокалы за их императорское величество, всеми обожаемого государя нашего Александра I, за всю его августейшую семью, за здоровье вашей светлости! Сегодня все мы безмерно благодарны вам, великий князь, за то, что, несмотря на вашу занятость, вы сочли возможным осчастливить своим посещением. В дивизии вас знают и любят. Ваш приезд будет вписан в историю нашей славной дивизии красной страницей. Еще раз спасибо вам. За ваше здоровье!

Под одобрительные аплодисменты присутствующих командир стоя осушил бокал, его примеру последовали другие.

Неожиданно в палатку залетел вездесущий воробей, чирикнул несколько раз, примостился вверху на веревке против Николая.

Великий князь явно был доволен тостом комдива, он отпил несколько глотков из своего бокала, протянул руку к позолоченной тарелке, на которой красовался фаршированный судак, и в этот момент в тарелку упал воробьиный подарок.

Николай на миг растерялся, густо покраснел, но тут же поднялся от стола, направился к выходу, следом за ним спешил генерал. Вскочили остальные офицеры, хотя большинство из них еще не знало, что произошло. Но вскоре кто-то, указывая на воробья, распорядился:

— Ловите его, мерзавца!

— Убить, убить! — звучало требование прислуги. Но виновник словно в насмешку чирикнул и незаметно исчез.

По праву личного знакомства с великим князем на обеде присутствовал подполковник Сергей Муравьев-Апостол. Он и рассказал Сухинову о воробьином подарке Николаю, в конце добавил:

— Не помню, рассказывал ли я вам или нет, что мой отец некоторое время был воспитателем великих князей Александра и Константина; бабушка их, Екатерина II, пригласила отца на это дело.

— Значит, ваш папенька частично виноват, что у его воспитанников дурной нрав, — шутя сказал Сухинов. — А почему же он воспитывал только двоих, а не троих?

— Николай был тогда еще совсем маленьким и имел отдельного воспитателя…

Во второй половине дня начался смотр. На правом фланге стоял гвардейский полк, в котором служил капитан Норов, высокий, красивый и подтянутый офицер с черными задумчивыми глазами. Великий князь уже успел сделать много замечаний, но вот он приблизился к Норову и ему показалось, а может, так и было, что капитан вместо того, чтобы «есть» глазами начальство, смотрит на него с презрительным любопытством. Николай остановился. За его спиной застыли в почтительных позах сопровождающие. Несколько раз сверху вниз и снизу вверх Николай смерил фигуру капитана. От его бдительных глаз не ускользнуло то, что пространство между носками сапог капитана на несколько сантиметров больше, чем предусмотрено наставлением.