Чёрно-белый человек - страница 32

Все: и Маша, и Антонов, и Валентин — звукорежиссёр, и Евгений Борисович, которого снова позвали на всякий случай, более-менее облегчённо выдохнули и разом загомонили: «Слава богу, не подстрелил никого!», «Во придурок!», «Опять в школе!», «Надоели уже эти наркоманы!»

Руденко единственный молчал. Не потому, что сказать было нечего. Он с трудом сдерживал вдруг накатившее сильное раздражение и просто боялся, что начни он говорить вслух, неудобных вопросов будет не избежать.

«Действительно, за… долбали, чёртовы нарики!! Б… лин горелый! С… ки!! Чтоб вы лучше наши клипы смотрели, чем откровенной дурью маяться!» — практически неосознанно матерился про себя он.

Не то, чтобы Виктор так уж откровенно боялся, что его спросят, почему он это сказал, если бы действительно озвучил свои «хотелки», сколько опасался того, что кто-то может сгоряча ляпнуть: «Ты что, хочешь, чтобы это смотрели одни наркоманы?» И у него может не сразу найтись вразумительный ответ. О последствиях он в тот момент, естественно, не думал.

Пятого вечером Виктор с Машей сидели в офисе у Антонова и вместе с ним как заворожённые смотрели на счётчик, отсчитывающий пятьсот просмотров каждую секунду. Цифры удивляли, но уже не шокировали. Как-то почти четыреста миллионов просмотров первого клипа и около пятнадцати миллионов подписчиков, накопившихся к этому времени, приучили уже немного спокойнее относиться к успеху.

— Если так будет продолжаться, к завтрашнему вечеру будет пятьдесят миллионов, — меланхолично заметил Олег Васильевич, не отрываясь от монитора.

— И что из этого следует? — ровным голосом, но с лихорадочно блестящими глазами спросила Маша.

— А следует из этого, уважаемая Мария Алексеевна, что Вы скоро…  э-э…  сможете себе позволить немного больше, чем сейчас, — немного замявшись, ответил хозяин кабинета.

— Если Вы меня ещё раз так назовёте, я обижусь, — вспыхнула девушка. — Кое-кто меня чуть ли не старой мудрой черепахой Тортиллой называет, — она стрельнула глазами в сторону дядюшки, — и Вы туда же!

— Маша, поверьте! Исключительно из уважения и совершенно без всяких задних мыслей. Я совершенно искренне говорю — Вы очень, очень(!) талантливы. Я горжусь, что познакомился и имею честь работать с Вами. — Антонов даже встал и, прижав руку к сердцу, слегка поклонился.

— Спасибо, конечно, Олег Васильевич, — она то ли от смущения, то ли от таких комплиментов покраснела как маков цвет, — Вы за глаза называйте как хотите, но вот так, как сейчас, лучше всё-таки по имени. А то я себя очень неловко чувствую.

— И ещё, — Антонов прошёлся по кабинету, так и не сев обратно в своё кресло, — мне неудобно это говорить, но я, исходя из опыта некоторых своих клиентов, посоветовал бы вам обоим озаботится видеодомофонами, если у вас их нет, и нанять постоянных водителей для поездок, а не пользоваться такси…  Хотя бы это. Как это лучше устроить — я могу порекомендовать одно агентство, которое подобными вопросами как раз и занимается.

— О, на этот счёт можете не беспокоиться, — усмехнулся Виктор, — если понадобится, на помощь тут же примчится половина Петровки, 38.

— А ты зря смеёшься, — нахмурилась девушка, — я действительно попрошу совета у Алексея.

— Это один из самых преданных поклонников, — прокомментировал Руденко, обращаясь к Антонову.

— И вовсе не «один из», — Маша начала сердиться.

— Всё-всё-всё, извини, пожалуйста, — тут же пошел на попятную Виктор.

— И всё же, — Олег Васильевич подошёл к столу, взял толстенную визитницу, полистал её, достал одну из визиток и протянул Руденко. — Вот, возьмите. У меня все координаты давно в телефоне есть.

— «Security Service». Скоропадский Виктор Анатольевич, — прочел тот и удивлённо воскликнул: — надо же, полный тёзка…  Хорошо, позвоним, посоветуемся.

— Только после того, как поговорим с Алексеем, — безапелляционно заявила Маша.

— Хорошо, хорошо, как скажешь, — не стал спорить Виктор.

Алексей летел домой к Маше как на крыльях. Когда она позвонила и попросила вечером приехать часам к восьми-девяти, он обрадовался, как первоклассник, получивший первую в жизни пятёрку. Однако, когда дверь ему открыл Виктор, радость немного подугасла. А уж когда разговор зашёл о сфере его профессиональных интересов, настроение и вовсе ушло глубоко в минус.