Черное евангелие - страница 53
На мгновение Торбэк онемел. Глаза его расширились, он машинально принял молитвенную позу.
— Только не это, господин Ланкастер! Только не это! Это же преступление!
— Хотите сказать, что вы на это не способны? — совершенно спокойно спросил коммерсант. — Ну что ж, может, вам это действительно не под силу и я требую невозможного? Конечно, она вам дороже…
— Господин Ланкастер!..
— Я вынужден предупредить, что в противном случае мне придется раскрыть все ваши тайны, Торбэк.
— Господин Ланкастер!!
— Вас лишат сана и отлучат от церкви за то, что вы вступили в греховную связь с Сэцуко. Но это еще не самое страшное. Подумаешь, сан! Мне помнится, что вы скрываете еще кое-что. Мне припоминается, например, что вы прибыли в Японию нелегально.
— О боже! — вырвалось у Торбэка.
— Сейчас у вас все документы оформлены тысяча девятьсот пятьдесят шестым годом, и это сделано при моем содействии. Но ведь на самом деле вы прибыли в Японию в 1950 году. Другими словами, пять лет вы проживали в стране нелегально, а это уже пахнет тюрьмой.
— Господин Ланкастер!
— Вам, возможно, неизвестно, — спокойно продолжал Ланкастер, — что ваш приезд в Японию устроил я по просьбе отца Городи. Тогда же было решено, что вы, окончив семинарию, будете назначены казначеем церкви.
Торбэк опустил голову.
— Наша работа требует абсолютной тайны. Ни одна живая душа не должна знать о нашей деятельности. Но вы нарушили тайну.
Торбэк сделал протестующий жест.
— Молчите, не перебивайте! Стоит вашей Сэцуко сказать одно слово — и нашему делу конец. На орден святого Василия падет несмываемый позор. Я-то как-нибудь проживу, мне не страшно. Но вас всех ждет гибель.
— Господин Ланкастер! — В голосе Торбэка звучала мольба, а взгляд выражал страдание. — Сэцуко не такая женщина. Я строго-настрого запретил ей говорить об этом с кем бы то ни было.
— Не смешите меня, Торбэк. Мы не можем доверять посторонним, и исключений быть не может. Допустим, что вы поссоритесь с вашей Сэцуко… Вы скажете, что этого не может быть? Глупости! Нет ничего более ненадежного, чем любовь. А если Сэцуко изменит вам? Да она тотчас же разболтает нашу тайну. И тогда нам останется одно — задрать лапки кверху.
И господин Ланкастер поднял руки вверх, показывая, как это будет выглядеть. Потом он вплотную подошел к Торбэку.
— В последний раз спрашиваю, ваша Сэцуко ни за что не хочет работать с нами?
Последние слова Ланкастер неожиданно проговорил мягко, но глаза его блестели холодным блеском.
— Да, и я ничего не могу сделать.
— Хорошо, в таком случае мне придется просить вас ее ликвидировать.
— Ликвидировать?!
Торбэк смотрел на Ланкастера, как смертельно раненное животное. В одно мгновение лицо его покрыла мертвенная бледность.
— Да, она стала опасна. А у нас закон: убирать всех, кто становится нам опасен.
— Что же я должен сделать?
— Способ выбирайте сами!
Господин Ланкастер с презрением смотрел на жалкую, согнувшуюся фигуру Торбэка.
— Хотя погодите…
Он вдруг склонил голову набок, будто к чему-то прислушиваясь. Но нет, просто он решил закурить. Чиркнув спичкой, он зажал трубку в зубах и опять зашагал по комнате. Казалось, он что-то вспоминает.
Торбэк неподвижно сидел в кресле и с тревогой в глазах следил за этим страшным человеком. Иногда с улицы доносились гудки автомобилей, ведь недалеко находился один из оживленных перекрестков столицы, где беспрестанно двигался поток машин.
— Слушайте, Торбэк!
Господин Ланкастер остановился. Торбэк поднял па него глаза и вздрогнул: выражение лица коммерсанта не оставляло сомнений.
— Я вам помогу, — продолжал коммерсант, — вам ведь одному это будет не под силу. Так вот, я ее устроил в авиакомпанию, и я помогу ей исчезнуть. Видно, это судьба.
Он сделал несколько шагов и снова остановился перед Торбэком. Потом, словно диктуя письмо секретарше, заговорил на одной ноте:
— На днях вы должны с ней встретиться. Место встречи можете выбрать сами. Потом вы отведете ее туда, куда я прикажу. Я укажу и место, и время, и… все остальное. Будете поддерживать со мной связь по телефону. Помните, что это нужно сделать как можно быстрее, в ближайшие два-три дня.