Черное зеркало стекла. - страница 6

— Слушай, а у Костюкова же тоже четыре окна на даче. А может он уже это, ну… Мы ж позавчера их установили ему, Колбан еще где-то пробздыхался, я его там полчаса по участкам искал потом. Чермет таскал опять, деда какого обнес, ветерана. Заставил вернуть все.

— Оля сказала, что Нос “не алё” сегодня. Может, съездить, посмотреть? Мало ли что, угорят всей семьей.

— Давай. Я сейчас тоже туда поеду. Без меня не входи. У ворот подожди.

Пока Виталик ехал до Костюковской дачи, включил радио. На местной волне ведущий тарахтел про погоду, подтверждая догадки, что жара продержится до конца августа, а потом пошли криминальные новости.

— Необъяснимая волна самоубийств захватила наш город. На данный момент, по оперативным сводкам, с жизнью покончили 14 человек. Также, замечен рост тяжелых заболеваний, за вчерашний день в приемную реанимации поступило 38 человек с различными диагнозами, в тяжелом состоянии. Наши эксперты объясняют это ухудшением экологической обстановки, выбросами тяжелых металлов в воздух, а также совпадением со вспышкой на Солнце, которая произошла в среду, и стала самой мощной за последние 12 лет. Ей был присвоен балл X9.3. Последний взрыв подобной силы фиксировался 12 лет назад - 7 сентября 2005 года. Все эти факторы тяжело повлияли на физическое и психическое здоровье наших сограждан. Поэтому мы призываем вас без надобности не покидать свои дома, не находиться на солнце долго, и остерегаться переутомления.

Диктор балаболил, как заведенный, приводил какие-то цифры, статистику, а Виталик ехал и думал, что хорошо сидеть в студии с кондером, и вообще не опасаться переутомления. Потому что тяжелее микрофона там поднимать нечего.

У ворот дачи Носа уже стояла машина Тиграна. Но, в ней никого не было. Калитка была открыта и Виталик зашел.

Неподалеку от дома стоял Тигран с телефоном наготове. Фотографировал что-то.

— Тига, ты чего тут? Что фоткаешь?

— Тссс… тихо. Видео снимаю. Ща выскочит.

Кто выскочит, Виталик так и не понял, но обвел взглядом дом. Ничего особенного. В окнах горел свет, хотя было еще светло, дверь была открыта, свежий газон радовал глаз незатоптанной травой.

Вдруг из-за угла выбежал Евгений Иванович Костюков. На четырех конечностях, голый. Евгений Иваныч несся резвым галопом, помахивая яйцами и сверкая белоснежными частями тела. Промчался вдоль дома и скрылся за верандой.

— Восьмой круг наматывает. — довольно прошептал Тигран, — Ишь, как его придавило.

— Что происходит-то? — тоже шепотом спросил Виталик.

— А хер его знает, когда я приехал, он уже тут бегал.

На десятом кругу Нос выдохся и прилег рядом с крыльцом. Тогда установщики решились к нему подойти.

— Евгений Иваныч, вам плохо? — Виталик потряс за плечо начальника.

Нос обвел пространство совершенно безумными глазами и забубнил:

— Это не я, я не хотел, Нинка, сука, она сама напросилась, это не я, это он мне показал! Он мне показал, он показал!

Начальник завыл и свернулся калачиком.

— Все, в дурку надо звонить. — подвел резюме Носовскому перформансу Тигран, — А то еще и яйца себе к газону приколотит. Я такое видел по телеку. Там мужик тоже голый бегал и гавкал, а потом свои фаберже гвоздями к тротуару прибил.

— Тига, а мы в дом будем заходить? Вдруг он Нину Васильевну грохнул?

— Дурак, что ли? Полиция пусть туда заходит. А я ни ногой. Звони 112.

До вечера Тигран с Виталиком давали показания. Сначала, конечно, помогали бригаде психиатрички ловить Носа, но потом приехала полиция. И началось… В доме нашли труп Нины Васильевны Костюковой, 1970 года рождения, разодранный до неузнаваемости и кучу садовых инструментов в крови.

Установщики вспомнили, что Нос все время жаловался, что дачу он терпеть не может. Потому что жена решила пол-участка засадить картошкой.

Разъехались уже в сумерках. С полным непониманием происходящего. По дороге в город Виталик обратил внимание на ярко подсвеченные баннеры вдоль трассы. То, что на них рекламировались окна, которые они сейчас вставляли, это он сразу понял. Но рекламный слоган был слишком длинный и за секунду читался плохо. И только на подъезде к городу удалось сложить слова в предложение, от которого никто не мог отказаться: