Черное зеркало - страница 49

Эту же руку, или, точнее, эти же руки Игорь совсем недавно уже видел в просмотренном любительском видеофильме. Они бережно держали разрисованную керамическую чашу с каким-то, вероятно наркотическим, пойлом…

Возможно, он ошибался. Возможно, это были руки совершенно другого человека. Но сходство этих рук было поразительным. И особенно — уродливого шрама, случайно замеченного в крематории, с точно таким же, увиденным на видеокассете.

Игорь напряженно вспоминал, кто именно в день кремации незадолго до начала церемонии прошел в зал, чтобы украсить цветами Ларисин гроб. И наконец вспомнил.

Во-первых, он сам. Во-вторых — еще трое из провожавших. Две личности ему были знакомы. Но Игорю и в голову не могло прийти заподозрить их в каких бы то ни было зверствах. Третью, красивую пожилую даму, одну из каких-то дальних родственниц Ларисы, он вообще видел впервые. Но строгий взгляд и исполненная собственного достоинства осанка, а также совершенно удивительные в своей неординарности черты и выражение лица, делающие ее похожей на знатную даму екатерининских времен, никак не согласовывались с кадрами видеофильма…

Теперь самым первоочередным делом было как можно быстрее связаться с Барином. Пересмотреть фильм и окончательно убедиться в правоте своей догадки.

Но кто же из этих троих?

А вот это как раз и предстояло узнать через Барина. Точнее, благодаря его давнишним связям. И в том числе там, где имеются досье на многих из числа сомнительных с точки зрения закона граждан.

Может быть, после проверки имен этих пусть даже трижды на вид благопристойных и не вызывающих, подозрения знакомых, появится хоть какая-нибудь зацепка…

Игорь поспешил на работу.

Спустился во двор. Задумавшись, почти автоматически подошел к своей машине. Нажал на пульт блокировки сигнализации. «Восьмерка» приветственно пискнула в ответ.

Привычным движением Игорь уже протянул руку к дверце — и тут же отдернул ее.

Словно чья-то невидимая рука цепко схватила его за запястье. И громкий предостерегающий голос пронзил его внутренний слух.

«Не подходи!» — приказал он.

Игорь отпрянул от машины. Со страхом посмотрел на нее.

Действительно, если уж столько сюрпризов связано с ней, то не исключено, что теперь его поджидает еще один. В виде бомбы, готовой взорваться и разнести его в клочья, подведя конечный итог этой своеобразной охоты за ним.

Чьей охоты? Неужели того недоношенного сопливого абрека, которому он с таким удовольствием набил морду в парадняке?..

Игорь вышел из двора и пошел к метро.

Проклиная все на свете, Игорь наконец добрался до редакции. Проходя вдоль коридора, сунулся было к ребятам, но там было заперто. Поднялся наверх. В холле за машинкой было пусто, дверь в кабинет Барина неплотно прикрыта. Оттуда доносилось какое-то невнятное мычание. Опасаясь встревожить неразлучную парочку, он постучал.

— Чего ломишься! Открыто! — раздалось из кабинета.

Игорь вошел.

Барин сидел мрачнее тучи, с наполовину опорожненной бутылкой коньяка и пустым стаканом.

— А, Игорек… Ну садись… Зря пришел. Кончилась газета. Хватит баловством заниматься… Эдьку и Петьку домой отправил. Зеленых отстегнул на первое время. А там посмотрим… Подыщу им что-нибудь… А вот Сереги нет… И Маришки тоже нет… Ничего не хочу больше. В лес уйду. В сторожке жить буду…

Игорь сел на стул. Облокотился на край стола, подперев рукой подбородок.

— Это меня должны были…

— Догадываюсь. — Барин наполнил стакан. — Будешь?

— Можно. Колеса мои, кажется, накрылись. К тачке теперь без миноискателя и подходить опасно… Так что…

Барин достал из стола второй стакан, налил коньяку доверху, поставил перед Игорем. Выложил на стол пакет с крекерами.

— Извини, больше ничего нет.

Выплеснул свою порцию в глотку. Закурил «беломорину».

— Семье Серегиной помочь надо… Жена в истерике. Так что ты к ней не суйся со своими соболезнованиями… Загрызет. Тебя во всем винит. И девку эту… Найду, говорит, разорву на кусочки…

Барин тяжело вздохнул.

— И Маришка куда-то запропастилась, — глухо продолжал он. — Как вчера утром разбежались, так и с концами… Домой звонил — никто не подходит. На тачке приезжал, в дверь звонил, стучал — тихо… Я ж ломать-то не буду… И здесь ее нет. Боюсь я за нее что-то… в свете нынешних наших с тобой передряг…