Чернокнижник. Ученик колдуна - страница 23

– Нежить убить можно. И никто не осудит, вред они всему живому несут. И от нечисти, и от нежити заговоры есть. Учить их назубок надо, чтобы в нужный момент из памяти не исчезли. Страх ежели верх над тобой возьмет – беда. Каждый человек чего-то в жизни боится. Один на медведя с рогатиной ходит, смел. А как с нежитью встретится, потом от испуга покроется, поджилки трясутся. А другой и темноты боится, громкого стука. А нечисть обмануть ухитряется, потому как в нужный момент собрал волю в кулак. И еще скажу: людям до поры не верь.

– Дядька, да что такое ты речешь?

От негодования Первуша сел на печи, ударился головой о низкий потолок, улегся, потирая ушибленное место.

– До той поры, пока в деле не проверишь. Любой, с виду богатырь, весельчак, в трудную минуту предать может. Бросит тебя один на один с бедой и сбежит. А коли рядом стоял, не убоялся, помог с бедой справиться, тот друг истинный, для того последнюю рубашку сними и отдай.

Первуше такие слова прежде никто не говорил. Полежал он, подумал: а и верно Коляда говорит. Сам подросток по малолетству с предательством и трусостью не сталкивался еще.

– Заговоры расскажешь?

– Обязательно. Еще и спрошу строго, дабы не запамятовал. Ну, слушай для начала. Это заклинание для призывания духов предков.

Первуша за Колядой каждое слово повторял эхом. С первого же раза заговор запомнил. Для верности повторил его целиком. Слова вроде простые, а какой-то силой от них веет. Так и уснул. Коляда окликнул отрока:

– Первуша, бдишь ли?

Да ответа не услышал.

И началась зубрежка. Велесов заговор-оберег, заговор к матери – сырой земле, от темной волшбы – разве все перечислишь? В день по заговору. Причем проверял Коляда своеобразно. Пройдет дня три, он легонько толкнет Первушу, когда тот лучины от полена строгает:

– Быстро мне заговор от нечисти!

Стоит Первуше секунду помедлить, Коляда недоволен:

– Медлишь! Время теряешь! А мавка рядом уже.

Не было никакой мавки, Коляда для образности говорил, для усиления эффекта. А раз и вовсе Первушу испугал. Морозы в тот день ослабели, а снег уже дня два как не падал. Первуша рядом с избой дрова рубил. Вдруг из-за угла скрип снега. Первуша обернулся – не из деревни ли болящий пришел? А оттуда выворачивает нечто непотребное, ужасное. В ветхих лохмотьях, изгнившая кожа костей на лице не скрывает и запах! Такой, что едва не вытошнило. Первуша застыл, а нежить на него молча надвигается. Первым желанием было – убегать. Так Коляда в избе, как бросить? Переборол себя Первуша, хоть и боязно было – страсть!

Топор-колун поднял, на нежить бросился. И вдруг голос Коляды:

– Замри!

Нежить крутанулась на месте, из вихря снежинок поднятых показался Коляда.

– Спужался?

– Есть немного.

– И чему я тебя учил? Все из головы выскочило! Сначала заговор читаешь, потом за топор хватаешься. Без заговора ты нежить рубить будешь, а куски срастаться сразу зачнут. Бесполезна борьба будет. А ежели нежить когтями кожу тебе порвет или хуже – в шею зубами вцепится? Знаешь, что будет?

– Сам в нежить обращусь!

– Пусть уроком тебе будет. Прости, что напугал немного.

Первуша же подступился к учителю:

– Как ты это делаешь?

– Ты про что?

– В нежить или другое что обращаешься?

– Понравилось?

– Не, дядько! Но пригодиться может.

– Это ты верно сказал. Вечером и займемся. Заговор на обращение, а потом другой, в свой облик вернуться. Когда твердо запомнишь оба, тогда на деле попробуем. Мне бы не хотелось, чтобы ты обратился в пень трухлявый али в лису ободранную, плешивую, да так и остался обращенным.

– А ты разве не сможешь помочь?

– Не смогу. Только ты сам.

Жутковато Первуше стало. И в самом деле. Забыл заговор и навеки какой-нибудь зверушкой остался, наживой охотников. А хуже того – нежитью. Фу! Даже желание как-то поугасло. Однако любопытство одолевало: как это – быть в чужом обличье?