Чернуха - страница 3
— Угу, отказавшихся, как же…
— А что было-то?
— Да очередная местная дурь какая-нибудь. В провинции еще и не такое бывает. Вон, на Чукотке — там еще проще. Там если у вертолета поставить контроль, то никто и до аэропорта не доберется.
— У вертолета?
— А там от города до аэропорта большую часть года — только вертолетом.
— Умно…
— Чего умного? Чего умного? Сам подумай, решишь ты съездить на Большую землю, а тебя перехватывает такой вот контроль, и обратно. И сиди, мол, работай без отпуска, пока контракт свой не исполнишь…
Ограничение в передвижении. Еще через час самолет все-таки взлетел. Петр Иванович спал под гул турбин, прислонившись виском к холодному ободу иллюминатора. От завтрака он отказался. Только выпил стакан сока, а потом поднялся нехотя и постоял в короткой очереди к туалетам. …
— Уважаемые пассажиры! Говорит командир экипажа. Москва не принимает по погоде. Мы вынуждены приземлиться в резервном аэропорту — Нижнем Новгороде.
— Вот черт… А меня же ждут! И не позвонить никому — сота здесь не работает, — ругался тот толстяк, с которым были рядом на контроле. Связь не включилась и после посадки самолета.
— Корпус экранирует, что ли? Ничего не понять. По проходу пробежали туда и сюда стюардессы, усаживая на место вставших.
— Выпускать-то будут? Или как?
— Еще неизвестно! Так тут ночевать придется, что ли? А как же завтра на работу?
Петр Иванович пытался что-то выяснить у стюардесс — бесполезно.
Тыкал в кнопки телефона — связи не было. Наконец, выпустили на улицу и повели пешком через пустое продуваемое насквозь мартовским холодным ветром взлетное поле к стекляшке аэропорта. Связи не было и здесь.
— Все страньше и страньше, — пробормотал тот парень, что ругался на отключение Интернета. — В Перми — Интернет вырубился, в Нижнем — связь… И погода, кстати… Погода-то! Погода была просто великолепная. В синем-синем небе клонилось к закату солнце. Еще час, максимум — полтора, и скроется. К вечеру чуть подморозило, ноги скользили на замерзших потеках от последних сугробов. Весна в этом году была, как по учебникам. Все вовремя.
— В Перми — солнце, в Нижнем — тоже солнце, а в Москве шторм, что ли? Смерч какой-то? Вот во всей Москве сразу? — бухтел кто-то сзади.
— Могли не во Внуково, а в Домодедово посадить. Ну, в крайнем случае, и в Шереметьево есть место. Чего Москва-то не принимает?
— Может, из-за выборов?
— А раньше этих выборов не было, да? Прямо вот самые первые в истории выборы. И все под них разом. И связь, и Интернет, и Москва вот не принимает… По погоде. Кто-то по соседству задумчиво смотрел на экран дорогого планшета.
— Интересно, а космос у них тоже трактором переехало? Пассажиров встречали у раздвигающихся стеклянных дверей автоматчики. Такие же, в черном и в доспехах, как провожающие в Перми. Без ругани, без лишних разговоров затолкали всю группу в пустой накопитель, встали у входа, не поднимая темного стекла с лица.
— Нижегородские есть? — заглянул какой-то чин.
— Тут все московские…
— А-а-а… Ну-ну… Солнце садилось. Представитель авиакомпании не появлялся.
Автоматчики сменялись регулярно, но никого и никуда не выпускали.
Старший с большими звездами на погонах и в простом городском камуфляже громко ругался в рацию:
— А куда мне их девать, куда? Нет там места уже! Рация хрипела и отплевывалась матом и угрозами:
— Куда хочешь! Но чтобы не было никого. А если что — колонна уже формируется. В Москву, нах, поедешь, нах! И все твои — тоже в Москву! Понял, нет? Кончай резину тянуть! Бери на себя! В первый раз, что ли? Ты командир или где? … Как совсем стемнело, всех вывели из аэропорта. Теперь уже вели с руганью и пинками. С тычками в спины стволами автоматов. Тесно сбили, как собаки сбивают отару, погнали вперед, взлаивая короткими, но емкими словами. Рации хрипели и о чем-то переговаривались будто бы сами с собой. Настроения не было никакого. И даже стало морозить — уже изнутри.
Не от погоды, а просто — что-то совсем не так. И не так было, похоже, с самого начала, еще с отлета и даже раньше. «Надо было оставаться!» — вдруг понял Петр Иванович. И еще понял, что — поздно.