Черные партизаны - страница 4
Между тем в деревне уже тогда находились лица, которые в открытую говорили о пагубности такого подхода к коллективизации. Таскинские крестьяне, к примеру, во время судебного процесса над «кулаками» называли их тружениками. Бедняк Рыбалкин заявил уполномоченному, проводившему собрание по коллективизации: «Вы сбились с ленинского пути. Ленин говорил, что в колхозы в первую очередь должны пойти коммунисты, построить их, показать крестьянам на практике их выгодность». Выступая на заседании Сагайского сельсовета, коммунист Равных осудил решение собрания о выселении «кулаков». Организация Уджейской коммуны в Каратузском районе бывшими красноармейцами, приехавшими с Волги и Камы, которым выделили землю и семена, а они оставили хлеб несжатым, вызвала сильное недовольство даже у бедняков и батраков.
Случалось, что члены семей некоторых «кулаков», не желая следовать за ними на поселение, отказывались от своих родителей или мужей. Но, например, в с. Моторском выселяемых «кулаков» провожали толпы сочувствующих, наделявшие их хлебом и деньгами. Сельисполнители по дороге на ст. Абакан разрешали «кулакам» заезжать к родственникам в села, где они пьянствовали, а затем опаздывали к комплектованию эшелона.
Некоторые выселяемые «кулаки», озлобившись на власть, угрожали её представителям: «Мы и уполномоченному, и всем, кто был на собрании и голосовал за наше выселение, — заявил нижнекужебарский «кулак» Артамонов, — найдем место». В другой деревне они предупреждали бывшего партизана, бедняка и колхозника И. Булавина: «Мало тебя порол Колчак, будешь за коллективизацию — убьем!» Угрозы, случалось, переходили в избиения активистов и саботирование решений властей. Так, 2 марта 1930 г. в с. Сагайском «кулаки» избили колхозника, а моторский «кулак» А. Чепрасов не подчинился решению сельсовета о выселении его из собственного дома, проданного с торгов.
Ситуация в Ермаковском районе осложнялась еще и вселением туда «кулаков» из Бейского района, которые, не желая осваивать земли и строить жилье на отведенном им участке, обрели пристанище в д. Вознесенке. Здесь они, как считали власти, «разлагали население». По воспоминаниям коммуниста И.А. Быковникова, весной 1930 г. в районе стали распространяться листовки, авторы которых требовали установления советской власти без колхозов и коммунистов. В деревнях частыми стали нелегальные собрания и побеги крестьян в тайгу.
В январе–феврале 1930 г. от раскулачивания в тайге скрылись «кулаки» С.С. и А.А. Худоноговы[2], А.В. Вяткин[3], А.П. Савин[4], А.А. Коваленко[5] и др. С приходом весны беглецы начали группироваться. Так, к примеру, в Ермаковском районе жители деревень Разъезжее и Ново–Троицкое объединились вокруг авторитетного среди них А.Г. Гарбина[6]. К лету того же года брожение, имевшее место среди крестьянства, видимо, завершилось созданием групп. Сложившись в д. Григорьевке (лидеры А.Ф. Лыско, И. Мусихин, Т. Шевцов), с. Салба (П. Акулов) Ермаковского района, в д. Ново–Рождественской (М.А. Желтышев), Киндырлыке (Б. Тонких), с. Моторском (И. и М. Неделины, Т. Немков), Среднем Кужебаре (В. Крашенинников) и Сагайском (священник И. Акулов) Каратузского района, они якобы были связаны между собой, а в июне 1930 г. Заплавский, по свидетельству чекистов, установил связь с будущим вожаком ермаковских повстанцев И.П. Мишиным[7], который к тому времени скрывался в тайге.
Некоторые ячейки отличались активностью еще накануне выступления. В феврале 1930 г. григорьевские крестьяне приложили усилия, чтобы не дать коммунистам и колхозникам возможности быть избранными в сельсовет, в апреле сорвали заготовку картофеля для нужд РККА, заставили бедноту и комячейку приступить к пересмотру списка «лишенцев», складировали продукты в тайге, а также сожгли «кулацкий» дом, отведенный для нужд коммуны. Группа в д. Ново–Рождественской Каратузского района расхищала в поселковом товариществе зерно и ограбила магазин общества потребителей. Более того, в с. Каптырево Ермаковского района натравленный «кулаками» бедняк В. Полежаев 24 июня застрелил «Мишку–культурника» — организатора колхоза М. Краева.