Чёрные сны - страница 8
сердиться на меня — но мне сложно было сосредоточиться на том, что он говорит. Та часть меня, что всё ещё могла функционировать и думать как член его полувоенной команды сотрудников, практически переходила на автопилот всякий раз, когда мне устраивали взбучку.
Но не взбучка как таковая приводила к моему отупелому взгляду.
Это вызвано тем, что мне слишком много нужно сказать, слишком много рассказать ему, и я не знала, как с ним говорить, учитывая, в какой ярости он пребывал. Я знала, что его злость справедлива, но не хотела обсуждать с ним это.
Я хотела поговорить с ним о своей сестре, Зои.
Я хотела рассказать ему, как я исчезла из Оранжереи Цветов, обнаружив, что моя сестра — чёртов вампир. И как я каким-то образом вернулась обратно в нашу кровать, не имея ни единого воспоминания о том, как я здесь очутилась.
Я всё равно не могла сказать ничего толкового в плане того, как я с ним поступила.
Я ощущала тошноту от эмоций, каскадами выходивших из его света. Я хотела сказать ему, как сильно я сожалею, но знала, что он не желает этого слышать — только не от меня и только не сейчас, так что я молчала.
Я столько всего ощущала от него, что знала — никакие мои слова не помогут.
В результате я вообще ничего не говорила.
Вместо этого я взглянула в сторону стеклянных дверей наружной террасы, на которой мы сейчас находились, и заметила там двух его сотрудников в простой повседневной униформе «Охраны и Расследований Блэка». Оба охранника, в которых я узнала Джакса и Джузефа, оба были видящими и старательно смотрели на что угодно, только не на нас двоих, пытаясь притвориться, что они не слушают, как Блэк орёт на меня последние двадцать с чем-то минут.
Когда я ничего не сказала и не посмотрела на него, aleimi Блэка взорвался очередным залпом хаотичных разрядов, приподнимая волоски на моих руках и шее. Я повернула голову, посмотрела на него и увидела, что его пятнистые золотые глаза полыхнули ещё ярче, отчего казались ещё более инопланетными, чем обычно.
Я видела, как он пытается это контролировать.
Отвернувшись от меня, он поднял зелёный смузи, который приготовил для себя после возвращения из спортзала. Он схватил его со стеклянного столика передо мной, где этот стакан стоял напротив моего кофе — оба напитка оставались практически нетронутыми на протяжении последнего получаса.
Несколько секунд он просто стоял там, сердито глядя на террасу, сердито глядя на Джакса и Джузефа, сердито глядя на что угодно, кроме меня, сжимая стакан в руке, но не поднося ко рту.
Я смотрела, как свет в его глазах становится ярче, пока он смотрел на горизонт.
Через несколько секунд этот свет полыхнул из него аркой, напоминавшей пламя.
В этот раз он был таким интенсивным, что я ощутила, как это поднимается по моим ступням и ногам, словно пройдя сквозь сталь, бетон и стекло.
— Полагаю, мне, блядь, надо испытывать благодарность, что ты вообще рассказала мне об этом, — он зло смотрел на меня, так крепко стискивая стакан, что я поражалась, как стекло не потрескалось под его пальцами. — Так ведь, Мири? Мне надо быть благодарным, блядь?
Его тон сменился, сочась сарказмом.
— Боже… ну спасибо, док. Спасибо тебе огромное, что ты призналась в том, как накачала меня наркотиками, пока я спал, чёрт подери. Моя собственная жена, блядь. В моей же, блядь, кровати.
Я подняла на него взгляд, всё ещё пытаясь решить, стоит ли мне отвечать.
Прежде чем я успела решить, он замахнулся рукой, в которой всё ещё держал напиток.
Когда стекло разбилось о дальнюю стену наружного балкона, я вздрогнула, но скорее от звука.
Посмотрев через плечо, я увидела, как его завтрак стекает по стене, вымощенной каменной плиткой. Каскадные линии образовывали густую, причудливо-отвратительную кляксу, напоминавшую осьминога.
Я не боялась, что Блэк швырнёт что-то в меня.
Я никогда не боялась такого от Блэка.
Возможно, отчасти это потому, что я тоже видящая, так что я чувствовала его свет.
Ему и в голову не приходило навредить мне.
Найти какой-то способ выплеснуть интенсивность света, собиравшегося вокруг него, справиться с обострёнными эмоциями видящего, создать