Черный аббат. Мелодия смерти - страница 13

Петер многозначительно поднял палец.

– Ты предал их, и они преследуют тебя, – сказал он торжественно. – Они поклялись тебе отомстить.

Амбер отрицательно покачал головой.

– Я их преследую, – поправил он его, – и клятва мести на моей стороне. Ведь я виртуоз Майк, я великий сыщик с Бейкер-стрит… Я хочу кое-кого выследить, будучи уверенным, что он не следит за мной.

Петер насторожился. Глаза его заблестели, и руки дрожали от волнения.

– Понимаю, понимаю, – кивнул он многозначительно, – ты хочешь расстроить их планы.

– Расстроить? Это как раз то слово, которое я искал, – сказал Амбер.

У Лэмбера была в Сити контора, где он вел дело, но никто не знал, что за дело. На двери висела маленькая медная дощечка, гласившая:

Он принимал посетителей, писал и получал письма и вдруг неожиданно исчез; никто не знал куда, хотя приписка «отделение парижской конторы» давала некоторое разъяснение.

Одни говорили, что он агент; это довольно неопределенное звание; можно было думать, что угодно; другие принимали его за финансиста, хотя многие являвшиеся к нему с самыми сногсшибательными планами за необходимым капиталом всегда очень сильно разочаровывались, когда слышали, что у него нет денег на такие сомнительные и детские затеи.

Но так как в Сити многие содержали конторы без видимой необходимости, то и дело Лэмбера не служило объектом всестороннего расследования.

Было лишь известно, что он когда-то финансировал экспедицию в Центральную Африку, и если это верно, то это было достаточным основанием содержать на Флер-Лев № 11Е деловую контору.

Многие также в свое время финансировали подобные экспедиции и также пооткрывали подобные конторы, годами поджидали обратного поступления вложенного капитала. Это было обыкновенным явлением в торговом мире.

У Лэмбера, однако, было дело, и дело весьма доходное. Среди своих банкиров он был известен как маклер серебра, другой же знал его как компаньона типографского дела фирмы Флингенштейн и Боррис; он был участником пароходной линии, которая благодаря кругосветным путешествиям заслужила незавидную славу; он был, если только правда то, что говорят, заинтересован в ста и одном предприятии, маленьком и большом, законном и сомнительном.

Он был владельцем двух беговых лошадей; лошадей, которые доставляли ему удовольствие, выигрывая, когда он на них садился, и, проигрывая, если он этого не делал.

Два дня спустя после поспешного отъезда Амбера он сидел в своей конторе.

Было время завтрака, и он медленно натягивал на руки перчатки. На лице его светилась улыбка, и в глазах отражалось довольство.

Секретарь его стоял в ожидании у письменного стола и механически сортировал пачки с банкнотами.

Лэмбер медленными шагами направился к тяжелой двери своего личного кабинета и остановился в нерешительности.

– Может быть, все-таки лучше написать сегодня вечером, – сказал он.

Секретарь кивнул, положил бумаги на стол и открыл блокнот.

– А может быть, не стоит, – как бы спрашивая самого себя, сказал снова Лэмбер. – Все же лучше, если я сделаю это сегодня. «Милостивый государь, – начал он, и секретарь злобно зацарапал пером. – Милостивый государь! Настоящим подтверждаю получение вашего письма относительно алмазных россыпей в Грет-Форрест. Точка. Я понимаю ваше… гм… ваше недовольство…»

– Нетерпение, – вставил секретарь.

– «Нетерпение! – подхватил хозяин. – Но дело подвигается. Точка. Что касается вашего желания записаться на дальнейший выпуск акций, запятая, то имею честь вам сообщить, что мои инспектора… тора…»

– …тор, – поправил секретарь.

– «Инспектор, – продолжал Лэмбер, – предупрежден предоставить вам преимущество в том случае, конечно, если наши…»

– Его, – снова вставил секретарь.

– «Его советники это одобрят. С совершенным почтением…»

Лэмбер закурил сигару.

– Ну как? – шутливо спросил он.

– Очень хорошо, сударь, – ответил секретарь, потирая руки, – выгодное дело для инспектора.

– Для меня, – возразил Лэмбер не смущаясь.

– Я же сказал: для инспектора, – повторил бледный секретарь и обрадовался своей хитрости.

Лэмбер был сегодня в хорошем расположении духа, секретарь воспользовался этим и сказал: