Черный ангел - страница 24

— Согласен, согласен! Впрочем, тебе бояться нечего — дом теперь полон народа, послезавтра еще съедутся, так что будь уверена, что все привидения испугаются и носа не покажут.

— За себя-то я не боюсь, а вот как ты в каплице выдержишь — там одна картина на стене чего стоит — это вопрос! А если пари, то только самое серьезное — ты должен будешь мне отдать свою «Головку» Греза, она мне очень нравится.

— «Головку» Греза?

— Боишься расстаться с нею?

— Ничего я не боюсь, потому что уверен, что ты струсишь.

— Посмотрим! Пари считается выигранным, если кто из нас действительно увидит что-то страшное и все-таки не сделает попытки бежать.

— А если я выиграю, что ты мне дашь?

— Что хочешь предлагаю à discrétion[7].

— А если страшного вы оба ничего не увидите, тогда кто выигрывает? — спросил кто-то, хотя страшное, собственно говоря, здесь ни при чем, важно только пробыть там всю ночь.

Мы сидели в нашей излюбленной библиотеке после обеда и сумерничали, рассказывая разные случаи и описывая странные явления. Но молодежь большой скептик, а потому только смеялась и все вышучивала, то и дело слышались шутки, сопровождаемые взрывами смеха.

— Итак, пари, кузиночка, состоялось, но ты должна выполнить его накануне нашего бала, чтобы все знали, какая ты у нас храбрая! Предлагаю, господа, пойти в башню завтра утром на разведку, чтобы ей не так страшно было потом, а уж вечером, извини, мы проводим тебя только до лестницы и даже запрем, чтобы ты не вздумала надуть нас.

— Я-то не надую, а вот его, господа, советую действительно запереть в каплице, чтобы он не сбежал от великой храбрости.

Поднялся шум. Заспорили, обсуждая детали.

На другой день у нас стало еще оживленнее, — приехали новые гости, приглашенные на костюмированный бал, который устраивался в замке из года в год с незапамятных времен.

Разбирали, примеривали костюмы, но скрывали, кто в чем будет, чтобы удобнее было интриговать. Шуткам и смеху не было конца.

После завтрака мы, потребовав ключи у кастеляна, который не хотел их сначала давать, ворча, что мы «из всего только делаем забаву» и желая, «чтобы мы были наказаны за это», — отправились гурьбой по бесконечным коридорам к башне, в противоположный от жилых комнат конец здания.

Дверь не хотела отпираться — заржавел замок, заржавели петли, и только после долгих трудов и усилий — пришлось даже сходить за маслом и смазать петли — удалось открыть ее; на нас так и пахнуло гнилью.

Должна сознаться, что храбрость моя и неустрашимость как-то сразу куда-то испарились, но, но желая и виду показать, что я уже жалею, я первая стала подниматься по каменным ступенькам. Звуки шагов раздавались гулко. С нами были электрические фонари, что оказалось очень кстати, так как на лестнице стояла непроглядная темень. Попались дне боковые двери: куда вели они и что таили за собой, страшно было даже подумать! Шутки и смех как-то сразу умолкли, и на самый верх мы взобрались в полном молчании.

Наверху, за незапертой дверью, оказалась небольшая круглая комната, высокая, но с очень маленькими узенькими окнами, которая, если бы не пыль, в изобилии покрывавшая все предметы, производила вполне жилое впечатление. Здесь стояла кровать, шкаф несколько странной формы, кресло — вообще была полная обстановка, и страшного в этой комнате решительно ничего не было.

Стали тщательно осматривать всю комнату: заглядывали под кровать, трогали все вещи, старались влезть и заглянуть в окна, куда еле проникал свет.

— Господа, а это что? — указал один из присутствующих на потолок. — Там что-то привязано, не то лестница, не то виселица какая-то! Вот оно где самое интересное-то! Ага!

— Какая там виселица, просто лестница! Вероятно, узники приставляли ее к окнам, чтобы иметь возможность взглянуть на небо.

— А я утверждаю, что это вовсе не лестница, а настоящая виселица! Господа, здесь совершались казни, здесь вешали.

Стали спорить, шутить, и незаметно прошло время, целых два часа.

Эта ночь, так же, как и ночь, проведенная Казимиром в каплице, вероятно, навсегда останутся у нас в памяти — никакое время не изгладит их. Я никому, даже ему, ввиду сложившихся обстоятельств, не сказала, что я видела, чему я была свидетельницей в башне; он же только мне одной рассказал, что ему явилось в ту жуткую ночь в каплице.