Черный ангел - страница 41

Встреча с известным тебе стариком разбила предложенный мною вначале ход повести, ибо сей последний неожиданно заговорил об Уэльсе, о спекуляции человеческими жизнями, пироксилине, тепловом луче — вещах, о которых мне и упоминать было несколько странно при классическом начале моего рассказа, при избранном мною строгом слоге, чистейшим образцам которого пытался я подражать. Чем далее шло повествование, тем я более удалялся от первоначальной темы; наконец, увидел, что единственное окончание, возможное для моего рассказа, есть чистосердечное признание.

Да, дорогой читатель, я не англичанин, но француз и хотя имею маленькое состояние, однако не в акциях, а в билетах марсельского банка, оставленных мне моей благодетельницей — вдовой Суфле, скончавшейся на 67-м году жизни.

Она не была моей родственницей, но относилась, право, как мать к бедному автору этой истории; я свято чту ее память и презираю клеветников, намекающих на наши будто бы предосудительные отношения.

Морем я тоже не плавал, но не раз читал описания морских приключений в книгах известного капитана Ривициуса — путешественника к Южному полюсу, так что мои сведения этого рода почерпнуты из источников весьма вероятных. Конечно, моему слабому воображению было бы не под силу самостоятельно создать портрет старца, великого грешника, очистившего себя многолетними испытаниями.

Нет! Мой старец лишь слабое подражание портрету почитаемого гражданина нашего города г. М., заблуждения которого были велики — и тем более достойна удивления теперешняя его правильная жизнь. Само собой разумеется, он не участвовал в ужасах «ассоциации мудрых», но кто помнит крах Азиатского торгового банка, директором которого г. М. состоял, тому известна история с затеянным им синдикатом рабочих, пустившим по миру тысячи семейств, и тем не покажется нелепой моя аналогия.

В образе легкомысленного путешественника не ищи, читатель, черт автобиографических, ибо твои поиски увенчаются успехом и мне придется вдвое краснеть за свое легкомыслие.

Впрочем, — кажется — я извиняюсь! Но ведь это глупо, в конце концов. Друг мой, приложи руку к сердцу, прислушайся, оно еще не перестало учащенно стучать, взволнованное ужасами и прелестями моих описаний. Разве авторы таким слогом, как мой, извиняются перед читателями за доставленное ему наслаждение! А что я заключаю свое повествование несколько необычно — это пустяки. Просто в пылу вдохновения я забыл, что живу на земле, где все кончается и где самые фантастические приключения, как они ни увлекательны, должны же чем-нибудь разрешиться.

Георгий Иванов

ТРОСТЬ БИРОНА

Может быть, я и раньше встречал его на улицах Петрограда, но его старомодный облик впервые бросился мне в глаза на набережной около Зимнего дворца туманным и серым весенним вечером.

Гуляющих было мало. Солнце, заходя, еще тускло румянило волны, бледно озаряло Петропавловский шпиль и лица редких прохожих, шедших мне навстречу. Он сидел на гранитной скамье, глядя на воду, задумчиво чертя по граниту своей тяжелой тростью.

Он был одет в светло-шоколадное пальто клошем[11], какие носили лет десять назад, и выгоревшую мягкую шляпу такого же цвета, надвинутую на лоб. Лицо его было бы очень обыкновенным для петербуржца, бледное с мелкими чертами, если бы не странная складка у концов рта, дававшая ему неопределенное, но странное выражение. Большие светло- голубые глаза равнодушно глядели на воду прямо перед собой.

«Должно быть, какой-нибудь чудак», — подумал я, проходя мимо. Когда я возвращался назад минут через десять, гранитная скамейка была пуста.

Я люблю старину! Хотя мои средства очень ограничены, я ухитряюсь все-таки собирать старинные вещи. Конечно, редкости, которые я покупаю на аукционах или у невежественных уличных торговцев, заставили бы заправского коллекционера презрительно улыбнуться, но мне они доставляют большое счастье.

Что с того, если чайник с поломанной ручкой, который я целую неделю высматривал, бродя по шумной галерее Александровского рынка, и, наконец, купил, — заурядная вещь. Но десять рублей, заплаченные за него, занимают место в моем скромном бюджете.