Черный ангел - страница 46

Оставалось дожидаться 11 часов.

…И вот пробило 11 часов… Гулко продребезжали удары маятника, и все мы тихо, на цыпочках, перешли из гостиной в небольшую полутемную комнату, где посредине стояло какое-то возвышение, нечто вроде наклоненного стола, накрытого черным сукном. На возвышении, под белой простыней, тихо спал какой-то человек с бледным измученным лицом. Один из членов лиги, одетый в серый странный халат, погрозил нам пальцем и прошептал:

— Тсс!.. Он уже спит…

— Что мы здесь будем делать? — спросил я.

— Не говорите… Не говорите, вы все увидите дальше…

Я отошел в сторону и стал наблюдать. Одетый в странный халат подошел к возвышению, наклонился над лицом спящего и попросил зажечь электричество. На лицо спящего человека брызнул яркий ослепительный свет; он даже не пошевелился.

— Спит! — прошептал человек в халате. — Можно приступать…

Все так же тихо, на цыпочках, как и пришли сюда, подошли к возвышению. Роль медиума, видимо, пала на человека, одетого в халат. Он поднял руку над спящим и стал проделывать пассы, в то время как другой взял руку усыпляемого и наклонил над ним лампу.

Сеанс начался.

— Спите, спите! — услышал я равномерный голос медиума. — Спите!

Несколько минут продолжалась жуткая гробовая тишина. Потом тот же голос продолжал:

— Слушайте, вы сейчас переносите ужасную боль…

Лицо усыпленного задергалось гримасами муки, и тело конвульсивно задрожало.

— Вот боль становится все нестерпимее и нестерпимее… Вам тяжело дышать, вы чувствуете, что на грудь вам ложится какая-то страшная тяжесть… Все сильнее и сильнее… Вы чувствуете, что к вам подходит — смерть…

Глухо прозвучало страшное слово в тишине маленькой комнатки. Голос медиума прерывался от волнения. Шея у спящего побагровела, руки дрожали и голова как будто пыталась оторваться от подушки.

— Вот вы умерли. Ничего нет… Около вас непонятная, незнакомая вам тишина. Но вот вы начинаете что-то переживать, непонятное ни для кого, кроме вас. Говорите о вашем переживании.

Опять временная тишина, напряженное внимание всех склонившихся над загипнотизированным и тревожное ожидание его слов.

— Говорите, говорите, — властно повелевает медиум. Слышите!..

И полилась полунесвязная, полубредовая речь…

— Хорошо, хорошо… Легко, очень легко. Все прозрачно… Руки проникают в какую-то твердую массу… В теле не чувствуется никакого веса… Хорошо, хорошо… Какая особая, нежная теплота!.. Все голубое. Вот какой-то огонь. Подошел к нему, огонь твердый, не жжется. Все голубое-голубое… куда-то плыву. Ой, страшно, страшно… Вот кто-то подходит, слышу голос, а тела нет. Кто-то входит в меня. Вот что-то постороннее вошло в грудь. Тише, тише, тяжело… Ради Бога — тише… Да тише же, не давите…

Я взглянул на спящего. Трудно передать то состояние, которое, должно быть, охватило этого человека. По лицу у него текли крупные капли холодного пота. Все тело дрожало и билось в такой судороге, какую можно сравнить только с падучей.

Я схватил за руку медиума.

— Будет! Послушайте, ведь вы же мучаете его?!

— Будет! Действительно, будет, — проговорил кто-то около меня.

Медиум еще ближе наклонился к спящему и почти крикнул ему в уши:

— Слушайте, к вам возвращается тело, вы начинаете чувствовать себя, у вас опять начинается физическая боль, больно руке! У вас оцарапана щека! Вы возвращаетесь к жизни, вы живете. Проснитесь…

Проснувшийся приподнялся на возвышении и дико посмотрел на окружающих…

Мы перешли снова в гостиную. Стало как-то веселее на душе и от голубых обоев, и от яркого света, и от сознания того, что этот мистический сеанс окончен.

— Ну что, видели? — с ласковой улыбкой спросил меня один из присутствующих на сеансе. — Понравилось?

Я что-то ответил и просил разрешения снять самую интересную часть сеанса. Мне дали согласие. На прощание медиум опять обратился ко мне:

— Скажите, вы, наверное, ожидали большего, вы, наверное думали, что все это обставляется ритуальными подробностями… и другой мишурой… Совершенно напрасно! Мы просто хотим использовать все пути, какие только могут быть предоставлены человеку для того, чтобы изучить нашу самую страшную и последнюю гостью — смерть…