Черный феникс. Африканское сафари - страница 7

Кроме двух вывезенных из Кении слуг-туркана, весь наряд которых составляли набедренные повязки и замысловатые головные уборы из цветных перьев, никого в палаточном городке не оказалось.

— Все убежали осматривать обнажения в надежде, что ночной дождь приготовил им сюрпризы, — показывая мне свое экспедиционное хозяйство, объясняет профессор. — Наша молодежь, воспитанная на скудных в палеонтологическом отношении отложениях Западной Европы, буквально потрясена тем разнообразием и богатством ископаемых, которое дарит им Омо.

— А какими сенсациями из жизни ископаемого человека собираетесь вы, профессор, удивить мир в нынешнем, уже подходящем к концу полевом сезоне? — поинтересовался я.

— И не спрашивайте, и не надейтесь на ответ, — с нарочитым испугом выставив вперед руки, говорит Арамбур. — В нашей работе все зависит от случайности, от везения. Поэтому палеонтологи и археологи — народ очень суеверный. Надо еще двадцать раз проверить и обмерить все, что мы нашли, сопоставить с предыдущими находками, прежде чем делать выводы. К тому же я глубоко убежден: найдем ли мы здесь бедро гоминида, жившего два миллиона лет назад, или фалангу пальца, датируемую четырьмя миллионами лет, — не в этом дело.

— А в чем же? — удивился я.

— В геологии, в геологии Омо, мой милый, — назидательно проговорил ученый. — Долина Омо — геологическое чудо! Почти повсюду в мире, где бы ни работали палеоархеологи и ни находили останки ископаемого человека, все упирается в проклятую проблему: точность определения их возраста, соотношение возрастов находок, сделанных в различных районах. Мои коллеги спорят, низвергают авторитеты и возводят себя на пьедестал. Но продержаться на нем им зачастую удается не долго: всего лишь до той поры, пока какой-нибудь студент-практикант не раскопает новую кость, лежавшую под находкой его учителя, и не наречет ее «древнейшей». Это особенно опасно в Африке из-за сложной, запутанной стратиграфии, слабой геологической изученности континента.

Омо же дает нам возможность поставить все на свои места. И знаете почему? На протяжении очень длительного отрезка времени — от четырех до одного миллиона лет назад, то есть как раз в тот период, когда, по нашим представлениям, и происходила активная эволюция гоминидов, в долине Омо существовали условия, которые привели к созданию здесь уникальной геологической летописи.

Вы сейчас спросите, в чем эта уникальность? — улыбаясь, обратился ко мне француз. — А я вам не отвечу. Я приглашу русского гостя к столу и, накормив, послушаю, что он увидел и понял здесь сам. Маленькое развлечение для старого ученого…

На обед подавали консервированные салаты и разносолы из нильского окуня. Рыбина эта, вылавливаемая в озере Рудольф, прожив в парниковых условиях изобилующего пищей озера 5–7 лет, нагуливает 50–60 килограммов веса. Поэтому одного такого окуня достаточно, чтобы обеспечить всех гурманов французского лагеря не только ухой, но и заливным, форшмаком, вторыми блюдами из жареной рыбы или под маринадом. Современная техника позволяет приготовлять и сохранять подобную гастрономию в этом одном из самых неосвоенных районов Африки благодаря электрическому движку. Есть движок — значит, посреди пустыни люди обзаводятся холодильником, грилем, электроплитой и прочими атрибутами городской жизни.

За «дарами озера» последовал обязательный сыр камамбер и кофе.

— Кофе в Каффе, — задумчиво произнес Арамбур. — Интересно: миллионы людей ежедневно пьют этот напиток, даже не подозревая, что он распространился по всей земле именно из здешних мест, вернее, с гор, где берет начало река Омо.

— Ну, профессор, здесь, в пустыне, эфиопским кофе и не пахнет, — заметил я. — Аромат идет от вашего, бразильского. А что касается Каффы, то до нее был древний человек.

— Ха-ха! — откашлявшись после очередной выкуренной трубки, проговорил ученый. — Товарищ журналист уводит разговор на интересующую его тему. Или вы думаете, что в палеонтологии вы сильнее, чем в истории Каффы?

— О Каффе я поговорю с вами с не меньшей заинтересованностью. Но выдержать у профессора Арамбура экзамен-экспромт мне действительно не терпится.