Черный горизонт. Красный туман - страница 3

Столь же внезапно в реке возникали и водовороты, способные проглотить лошадь вместе с всадником, то и дело здесь слышались всплески, когда нечто огромное било хвостом по воде; растопыренные тени выныривали и проходили под поверхностью.

Все эти водовороты, волны, водопады раз за разом взблескивали отраженным светом, перекрывали друг друга, погружаясь в тень, сплетались и расточались. Порой блеск на поверхности, казалось, складывался в сложные узоры, изменяясь согласно ритму неясных, но реальных правил. Матрицы эти сливались в огромные световые пятна, чтобы через миг вновь распасться на тысячи дробинок. Пятна света и тьмы, казалось, строили и размывали картины, множась и погибая в столкновениях с более сильными узорами. Словно они были частями мгновенного эволюционного процесса, слишком быстрого для человеческого взгляда и его инструментов познания, но при этом подобного идущей миллионы лет эволюции живых существ.

Каетан глядел на реку молча. Наконец он сдвинулся с места, направив коня вправо, к вырисовывающейся в темноте высокой сглаженной форме. Геомантический монолит стоял, вдавленный в поросший редкой травой песок, примерно на половине расстояния между лесом и берегом. Его окружала низенькая ограда из медных прутьев, покрытых усиливающими заклинаниями. Да и сам камень, параллелепипед высотой метра в четыре, был исписан охранительными рунами и надписями. Геоманты позволили себе несколько без малого агрессивных заклятий, которые сумели бы – при благоприятных асцедентах – даже атаковать пришельцев на другом берегу. На верхушке монолита стоял каменный крест, а на каждой из граней был вырезан орел в короне.

Каетан остановился у камня. Не сходил с коня, просто склонил голову, произнося молитву перед последним отчим ларом. Уже через миг он ощутил мурашки на коже – словно по ней бежали миллионы мушиных лапок. Но это не было неприятным – скорее, ласковым, мягким. Камень одарял его накопленной силой. Каетан чувствовал, как воздух вокруг него и коня сгущается от нанокадабр. Он завершил «Отче наш» и плавно перешел к защитным мантрам, желая усилить воздействие монолита.

Когда он решил, что готов, то легким толчком пяток заставил коня развернуться. Направил его чуть в сторону, к маленькому каменному столбу у самого берега, тому, что обозначал брод. Титус не протестовал, тоже, видимо, чувствуя, что он в безопасности. И только когда вода намочила его копыта, тихо заржал. Что-то плеснуло неподалеку справа, гладь реки впереди забурлила, газовый пузырь тихо лопнул чуть ли не под ногами. Но конь шел спокойно. Казалось, вода отодвигается от всадника, создает углубление, ровик, идущий от берега к берегу. Неспокойная река зло зашумела, принужденная к движению против своей воли, но не решилась атаковать броню нанокадабр, охраняющих человека и его коня.

Когда они добрались почти до середины потока, там, где власть менгиров резко ослабевала, река вскипела, приподнялась, хаотическая магия пыталась захлестнуть пришельцев. Встала высокой волной, будто брызгами от водопада, бьющего снизу, наперекор силам гравитации. Усиливаясь с каждым мгновением, та перла на всадника, уже превосходя его ростом.

Каетан не подгонял коня. Он привстал в седле, отпустив повод, прошептал заклинание. Пальцы его выплетали сложные знаки боевых ката, двигаясь в беззвучном ритме, будто играя на невидимой арфе. А потом человек резко оборвал эту игру, поднял руки. Между его ладонями появилась светящаяся лента, которую он резко швырнул в сторону волны. Сверкающая полоса на лету сформировала петлю, та перерезала водяную гору, а потом захлестнулась на ней, словно на шее огромного монстра.

На миг все замерло, а река утихла. А потом волна распалась с громким плеском, в брызгах, заливая коня и всадника струями воды.

На другой берег они выехали мокрыми, но в безопасности. По крайней мере, на время.

Позади осталась Речь Посполитая, перед ними раскидывались дикие, почти безлюдные земли Зоны.

Он оставил позади далекую Польшу, мир стабильной географии, удерживаемой в неподвижности магией эльфов, мегалитами и церквями – гвоздями, прибивающими горизонт к основаниям мира. Теперь же он покидал и Западные Кресы