Черный хлеб - страница 5
Поплутав по оврагу, речушка весело выбегает на зеленую поляну и вскоре впадает в более глубокую речку — Карлу. Широкая низменность, раскинувшаяся на полевой стороне, недалеко от устья называется Керегасьской. Местные жители приходят сюда задабривать жертвами зловредного Ереха[8]. Пойма в низких местах густо заросла мать-и-мачехой, возвышенности покрыты свиной травой. Берег невысокий, совершенно голый. В день сбора счастья[9] на его морщинистых склонах копошатся деревенские ребятишки, отыскивая в красноватой рассыпчатой глине старинные серебряные денежки — нухратки, фарфоровые черепки и другие занятные вещицы.
С удовольствием наведываются сюда козы и собаки, чтобы полакомиться остатками снеди, которой люди потчевали Ереха.
Тимрук с детства полюбил эти места: привольно, всегда можно разыскать какую-нибудь диковинку, найти увлекательное занятие. Сегодня ночью он пас лошадь в Глубоком овраге. Но, возвращаясь домой, не утерпел и заехал сюда. И до двора таким путем доберешься скорее. Спустишься в овраг, проедешь немного и сразу поднимешься прямо к дому, который стоит в конце переулка, почти у самого косогора. Тем более Тимрук сегодня спешит: отец велел пригнать лошадь пораньше. Собирается ехать на базар и обещал взять с собой сына.
Большая это радость для Тимрука — поехать на базар. Отец, конечно, ничего ему не купит, но наглазеться на всякую всячину можно вдоволь. Тимрук уже дважды был на базаре, и каждый раз поездка казалась ему сном, путешествием в сказочную страну. Долго еще после звенела в его ушах базарная разноголосица, а перед глазами мелькала пестрая круговерть.
Размышляя о предстоящем удовольствии, Тимрук медленно спускался по отлогому склону. Неожиданно поблизости послышалось злобное хриплое рычание. Тимрук огляделся и увидел двух серых, ростом с хорошего волка, собак. Одна — с короткой лоснящейся шерстью, с двумя круглыми пятнами на выпуклом тяжелом лбу, от чего она казалась четырехглазой. Тимрук сразу признал в ней собаку Элюки. Другая, с клочьями невылинявшей шерсти на поджарых боках, принадлежала, кажется, Велиту. Собаки яростно грызлись, перекатываясь по земле урчащим и взвизгивающим клубком.
Тимрук мгновенно забыл о долгожданной поездке на базар, теперь его волновало только одно: какая же победит? Он был большим любителем такого рода происшествий. Хлебом не корми, а дай посмотреть, как дерутся собаки, кошки, петухи, бодаются быки и бараны.
Устав, псы расцеплялись, расходились на несколько шагов. Жадно хватая воздух, они набирались сил и пожирали друг друга желтыми, с зеленоватым отливом глазами. После короткой передышки снова бросались в схватку.
Судя по всему, перевес был на стороне «четырехглазой»: и покрупнее она, и посытее. Неожиданно невылинявшая перешла в наступление. Изловчившись, она вцепилась противнице в ухо. Но собака Элюки тут же схватила ее за горло и, тяжело поднявшись на задних лапах, резко отшвырнула в сторону. Пронзительно завизжав, побежденная поджала хвост и без оглядки пустилась наутек.
«Четырехглазая» торопливо зализала изувеченное ухо, потом разыскала в траве большую кость.
«А, вот, оказывается, из-за чего вы дрались!» — подумал Тимрук.
— Молодчина! — крикнул он победительнице. — Так и делай всегда! Не то век вкусного ничего не съешь. Да, да, не съешь.
Пес перестал смаковать кость, подгреб ее под самую грудь, зарычал.
«Хорошо, что я поехал этой дорогой», — счастливо улыбнулся Тимрук и тронул коня.
— Ты где, где это застрял, застрял? А? — рассерженно спросил Шеркей въезжавшего во двор сына. У Шеркея привычка, особенно когда он волнуется, несколько раз повторять одни и те же слова.
— Смотрел, как собаки дрались! — радостно сообщил Тимрук, в глазах которого еще не погас огонек азарта. — Знаешь, аж глядеть страшно. Собака дяди Элюки разодрала Велитову!.. Потеха!
— Так прямо и разодрала?
— Не совсем чтобы… — замялся сын. — А шею ободрала.
— Тебе, тебе все потеха-распохеха! Запрягай лошадь. Я скоро выйду.
Громко хлопнув дверью, Шеркей вошел в избу. Сайдэ в это время доставала на подпола кислое молоко.
— Ты, что ли, тут все раскопал? — недовольно спросила она, протягивая мужу крынку.