Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной - страница 8
В Гамлете угадывалась та же смесь агрессивности, подозрительности, усталости и желания поскорее обрести покой, которую я встречал у жителей Азербайджана. "Это все когда-то было нашим, – говорил он, чертя пальцем на магазинном прилавке. – А потом они пришли и стали захватывать все по частям, пока не взяли все". Он признался, что не верит ни в какие мирные переговоры: "Ничего они не дадут".
На последнем этапе нашей карабахской одиссеи мы перенеслись еще дальше на запад – из чарующего карабахского рая в Армению. С высоты птичьего полета сразу становилось ясно, почему так высоко ценится этот зеленый оазис в горах, лежащий между двумя засушливыми равнинами. Мы пролетели над унылым каменистым ландшафтом Армении и прибыли в Спитак, город, все еще не оправившийся после разрушительного землетрясения 1988 года. Заводы и фабрики Спитака не работали, а железнодорожный разъезд не подавал признаков жизни.
В столице Армении Ереване президент Кочарян принял сначала посредников, а затем нас, журналистов. Мы спрашивали, почему он ничего не предпринимает для развития успеха переговоров в Ки-Уэсте и не выносит на обсуждение армянской общественности вопросы мирного урегулирования и достижения компромисса с Азербайджаном. "Я не хотел бы вызывать подобные ожидания, не будучи твердо уверен, что конфликт совершенно определенно будет разрешен", – заявил он в ответ. Другими словами, он как бы давал понять, что считает более целесообразным держать людей в неведении относительно хода переговоров. Неудивительно, что почти готовое соглашение не вызвало в Армении интереса. Порочный круг инерции и недоверия подрывал самые основы мирного процесса.
Позже, в вестибюле отеля "Ереван", даже обычно оживленный Керри Кавано казался подавленным и не смог найти подходящие для обнадеживающего заявления слова. Его старания по выработке мирного соглашения оказались тщетными. Через несколько месяцев Кавано ушел со своего поста, а карабахский мирный процесс вновь зашел в тупик.
"Черный сад" Нагорного Карабаха поглотил множество политических режимов, президентов и посредников. Он также определил ход событий на Южном Кавказе в последние четырнадцать лет. Вспышка межнационального конфликта в 1988 году дала толчок движению за освобождение от диктата Москвы как в Армении, так и в Азербайджане, и создала в обеих республиках антикоммунистическую оппозицию, которая с обретением независимости пришла к власти.
Этот регион не всегда был очагом конфликта. Само название "Нагорный Карабах" указывает на плодотворное взаимопроникновение культур, которое тут тоже имело место. Слово "Карабах" – как тюркского, так и персидского происхождения – обычно переводится как "черный сад". Возможно, оно указывает на плодородие здешней земли – хотя сегодня слово "черный" скорее воспринимается как символ смерти и невзгод. Это название восходит к XIV веку, когда оно начало вытеснять армянское название "Арцах". Географически "Карабах" в целом на самом деле включает куда большую территорию, которая простирается дальше, на равнинную часть Азербайджана.
"Нагорный" говорит само за себя, и именно эта самая плодородная горная часть региона, где армяне составляют большинство населения, теперь и является предметом спора.
На протяжении веков этот регион обладал своим особым очарованием. Карабах обрел известность благодаря смешанному христианско-мусульманскому населению, независимому нраву своих правителей, будь то христиане или мусульмане, и войнам, которые вели за него соперничающие империи. Карабах известен рожденными здесь воинами и поэтами, а еще – лесами и монастырями, виноградниками, тутовыми деревьями, шелком и богатыми урожаями зерна. В 1820 году английский аристократ сэр Роберт Кер-Портер обнаружил многое из перечисленного, приехав сюда несколько лет спустя после того, как по Гулистанскому договору этот край был присоединен к России.
"Кара-Баг был почти опустошен последней войной между великой северной державой и Шахом, но ныне, когда кажется, что мир прочно установился на этих землях и эта провинция бесповоротно становится частью империи-победительницы, беглые туземцы быстро возвращаются в свои покинутые дома. И эта земля вновь обретает свой привычный облик плодородного края. Тучная почва дает богатые урожаи пшеницы и риса, и сочных трав, как летом так и зимой. Шелк-сырец составляет еще одну важную отрасль обильного производства. Шиска [Шуша], столица края, занимает вершину одиноко стоящей горы причудливой формы, имеющей шесть миль в окружности и совершенно недоступной с восточной стороны. Все эти провинции, хотя и находятся постоянно под властью той или иной империи, имеют своих местных правителей: Россия оставила внутреннее правительство Кара-Бага одному из здешних наследных князей, который платит в имперскую казну годовую дань в размере 10 тыс. дукатов и обязан, в случае необходимости, мобилизовать воинский контингент численностью 3 тысячи человек пеших и конных" (1).