«Черный тюльпан» - страница 5

— Нужно извлечь из неё взрывчатку.

— Да, — снова кивнул Саид Яглан. — Когда ты присоединился к нам, Сатар, ты был слишком мягок. Но, чего ещё ожидать от сына аптекаря? Ты никогда не пас скот и не выращивал урожай. Но со своей задачей справлялся. Твой ум острее, чем у большинства мужчин, а Аллах наградил тебя храбрым сердцем. Теперь твой внешний вид соответствует внутренней силе.

Сатар изо всех сил попытался скрыть, как польщен этим комплиментом. Это было не в афганской традиции. Он произнес хриплым голосом:

— Если будет на то воля Аллаха, это изменение будет продолжаться.

— Конечно, — Саид Яглан посмотрел в сторону Булолы. — И, если Аллах соблаговолит, скоро мы освободим твой родной дом от безбожников-шурави.

— Да будет так, — ответил Сатар. — Я уже очень давно не сидел рядом с отцом.

Сергей вышел на главную улицу — если такая здесь вообще была — Булолы. Каждый его шаг вздымал тучу пыли из-под сапог. В Кабуле или Бамиане ему, может, и хватило бы смелости закинуть автомат за плечо. Здесь же его палец постоянно лежал на спусковом крючке. Переключатель стрельбы находился в положении «одиночный». Всё равно он мог опустошить магазин за секунды, так хоть целиться было удобнее.

Рядом с ним шел Владимир, держа оружие в том же положении. Выживание в Афгане означало быть начеку каждую секунду, каждую минуту. Владимир бросил взгляд на компанию седобородых мужчин, пивших чай и передававших друг другу кувшин с водой. Он рассмеялся и сказал:

— Они же любят нас!

— Не сказал бы, — Сергей тоже рассмеялся, но нервно. Взгляды афганцев проследили за ними. Их глаза были черными, жестокими и светились, как обсидиан. — Если бы на месте глаз у них были автоматы, нас бы уже на свете не было.

— Ну их на хуй, — спокойно ответил Владимир. — Не, на хуй их жён. Сами эти козлы того не стоят.

Иногда он умел выдать хорошую шутку. Даже пошлую. Но игнорировать факты он не мог.

— Они нас ненавидят, — сказал Сергей. — И даже не скрывают этого. Они все нас ненавидят.

— Тоже мне, удивил, — сказал Владимир. — А ты чего ждал? Что мужчины встретят нас с поднятыми руками, а женщины — с раздвинутыми ногами? Осыпят нас братскими социалистическими приветствиями? Нихуя подобного! — он сплюнул на землю.

— Когда я тут только оказался, то так и думал. А ты нет? — сказал Сергей. — Перед посадкой на самолет до Кабула мне сказали, что я отправляюсь сюда спасти завоевания народной революции. Сказали, что мы воины-интернационалисты, а афганское правительство попросило нас о помощи.

— А песенка всё та же. Нам они то же самое рассказывали, — сказал Владимир. — Но я тогда уже знал, что всё это — сказки.

— Откуда?

— Откуда? Лучший друг моего старшего брата прилетел из Кабула на «тюльпане» в цинковом гробу. Гроб был запаян, видимо, затем, чтобы родители Саши не смогли увидеть, во что превратился их сын. Вот откуда.

— Оу, — у Сергея не нашлось слов, чтобы ответить. Пройдя ещё несколько шагов, он сказал: — Мне говорили, что войну начали американцы.

Владимир указал пальцем в сторону гор.

— Видишь там Рэмбо? Я не вижу.

— У нас тут свои Рэмбо, — тихо сказал Сергей. — Твари. Ёбаные твари.

— Ненавижу десантуру. Лезут всюду, вмешиваются, а потом подставляют своих же.

— Ага, — спорить со словами Владимира смысла не было. — Иногда бывает, если оставить духов в покое, они и тебя не станут трогать.

— Знаю, — кивнул Владимир. — А иногда случается, что наоборот.

— Ну да. Я тут недавно, но видал уже, — согласился Сергей, указывая в сторону холмов, по которым шла группа одетых в белое и коричневое афганцев. Они шли примерно там же, где недавно устроил разгром вертолет. — Что они там делают?

— Черт его знает, — сказал Владимир. — Может, собирают то, что побросали духи. Надеюсь, кто-нибудь из них наступит на мину.

Никогда ещё прежде Сергей не встречал такого быстрого исполнения желания. Как только Владимир сказал это, над горами раздался грохот. Оба вскинули оружие. Поняв, что взрыв был вдалеке, они успокоились.

Владимир опустил автомат и начал смеяться, как сумасшедший.

— Этот мудила, похоже, зацепил одну из тех, что мы приготовили для духов. Плохо. О-о-очень плохо! — он снова начал смеяться, громче, чем прежде. На холме выжившие после взрыва афганцы пытались помочь своему раненому товарищу.