Чёрный ураган - страница 26

— Очень долго, масса Льюис.

Мистер Льюис вздохнул и прошёлся по лужайке, заложив руки за спину.

— Чем тебя угостили в лоб, любезная?

— Гирей, масса Льюис.

— Сколько весила эта гиря?

— Говорят, два фунта, масса.

— Гм… Смотря, с какого расстояния и с какой силой её запустили… Двести долларов… Гм… Обмороки… Гм… В общем, мне тебя всучили.

Мистер Льюис произнёс это с явным раздражением.

— Садись в фургон, любезная, — сказал он.

На этот раз её не привязали к скамейке, да и Хопкинс куда-то исчез. Фургон колыхался, голова у Хэт мучительно болела. Она сама испугалась слова «обморок». До сих пор ей не приходилось его слышать. Вероятно, это какая-то болезнь.

Фургон колыхался долго и к сумеркам остановился.

— Выходи, любезная, — раздался голос Льюиса.

Хэт вылезла и увидела знакомые очертания большого дома. Её привезли обратно. Ей долго пришлось ждать во дворе. Из дома доносились ожесточённо спорящие голоса: визгливый голосок Льюиса и бархатный баритон доктора Томпсона. Слов разобрать не удалось. Затем перед Хэт появился Хопкинс. Он поднял кулак, но, помедлив с минуту, опустил руку.

— Ступай домой, — сказал он. — Хозяин вернул деньги.

Дэви Кимбс тщательно стучал палкой по корням деревьев, по тропинкам и по всем открытым местам. Они с Джейн прикладывали уши к земле, но ничего не могли услышать.

— Поезд всегда шумит, — сказала Джейн, — а паровоз гудит. Не может быть, чтобы подземная дорога шла так глубоко.

Они углублялись всё дальше в лес, в те места, где раньше никогда не бывали. На всякий случай Дэви делал заметки на деревьях, надламывал ветки, запоминал кусты и приметы.

Снова наступила осень. В сентябре леса Америки принимают самые яркие оттенки: фиолетовый, пурпурный, оранжевый, золотистый. Дубы и клёны казались одетыми покрывалом из блестящих цветов, и если среди пурпурной или золотистой листвы стояло ещё зелёное дерево, то ствол его был обвит гирляндами дикого винограда. Он держался на стволах, как остановившийся водопад, или свисал скатертью.

Света в лесу было мало. Порывы ветра заставляли желтеющую листву шелестеть. Похоже было на человеческий шёпот, и Джейн при таких порывах вздрагивала.

— Не бойся, Джейн, — говорил Дэви, — никого нет. Ни живой души. Мы зашли в самую гущу.

Он наклонился и поднял с земли что-то похожее на длинное сухожилие.

— Что это такое? — спросила Джейн. — Это от какого-нибудь зверя?

Дэви понюхал нить, повертел её и недоуменно сказал:

— Кажется, это струна скрипки.

— Что ты, Дэви! Какая в этих местах может быть скрипка! Это, наверное, засохший стебель.

Они пошли дальше. Джейн была уверена, что в эту гущу зарослей ещё не ступала нога человеческая. Деревья тут росли смешанные: то клён, то сосна с короткой иглой, то кедр, то одиноко вытянувшийся на прогалине тёмный, низкорослый кипарис. Белки перепрыгивали с ветки на ветку над их головой, широко распластывая в воздухе рыжеватые хвосты. Некоторые спускались по стволам вниз и рассматривали путников блестящими глазками.

— Непуганая белка, — удивлённо сказал Дэви. — Я полагаю, что остров недалеко.

Неожиданно под сенью высоких сосен им вдруг открылось маленькое треугольное озеро с водой изумрудного цвета. На воде не было ни волны, ни ряби, только опавшая хвоя чуть покачивалась на поверхности. Кругом была полная тишина. Только изредка, когда начинался ветер, армия деревьев шевелилась и лес словно вздыхал.

— Ничего похожего на железную дорогу, — прошептала Джейн, уцепившись за руку Дэви.

— Почём ты знаешь, что она железная? — задумчиво отозвался Дэви. — Мы слышали только, что она подземная.

— Неужели под землёй ездят на лошадях?

— Кто их знает, на чём они ездят! — досадливо сказал Дэви. — Может быть, они и вовсе ходят пешком. Но она есть, эта дорога!

— Давай обойдём озеро…

Дэви вздохнул. Солнце перешло за полдень. Оставаться до вечера в лесу, да ещё забрести куда-нибудь в чужое графство ему не хотелось. И еды с собой не было.

Они обошли озеро. Слева росла густая осока, и почва чуть колыхалась под ногами. Деревья стали реже.

— Болото, — сказал Дэви, и они повернули обратно.

Справа от озера стеной стояли густые заросли.