Червивое яблоко - страница 2
Мальчик, осознав, что враг сдает позиции, немного отлип от батареи и начал производить ответные удары ногой по принципу "куда попадет". Его старшая двоюродная сестра от этого взъярилась еще больше и, с каким-то утробным криком, принялась метать в него все, что под руку подвернется. А подворачивалось мало что. Недолго думая сестра схватила рядом стоявшую ель за ветку и резко дернула. Дерево упало, едва не задев успевшего отскочить Илью, а ветка осталась в руке девочки, чем та решила воспользоваться.
- Что б ты подавился, мерзкий дундук! Все из-за тебя! Ненавижу, ненавижу!- Оля принялась колошматить брата, который не слишком удачно уворачивался от орудия возмездия пахнущего хвоей.
Не знаю, чем бы это все закончилось, и скорее всего, пришлось бы мне встать грудью на защиту брата, как внезапно начался фейерверк. Крики смолкли: мы заворожено уставились на темную зимнюю улицу, подсвеченную всполохами, искрами и огоньками. Теперь мы все уместились перед окном. И даже Вика втиснулась к нам, на время, забыв свою обиду. Только поверженная елка лежала на полу, и огни фейерверка играли на ее красивых стеклянных шарах. В тот вечер досталось всем четверым...
- Олечка, ты такая умница!- возглас тети Светы заставил меня вынырнуть из воспоминаний.
- Все, я домой, - со вздохом сказала я.
- Ир, ну посиди еще, - принялся канючить Илюха. - Я тебя потом провожу.
- Нет, извини, но я и так не хотела приходить. Проводи меня.
Распрощавшись с родственниками, я вышла на улицу. Погода была крайне приятная, но вот настроение у меня скатилась за отметку два. Ох уж эти родственнички! Еще недавно я с удовольствием общалась с ними, теперь же едва могла переносить их присутствие.
Мой отец умер, когда мне было несколько месяцев, и всю жизнь моя мать воспитывала меня одна. Ей было тяжело, очень тяжело. Хорошего образования мама не получила - родилась я, а потом и некогда его было получать, приходилось много работать. Каких-то особых талантов в наличии у нее тоже не было, поэтому моей маме путь был заказан в сферу торговли, т.е. продавцом, кем она и работает до сих пор.
Оставшись одна, с ребенком на руках, мама могла рассчитывать только на себя и на родственников мужа, потому что ее родственники жили в другом, далеком городе детства, и по какой-то неизвестной мне причине навсегда остались в прошлом. Вот так всю мою жизнь мы и рассчитывали на них: постоянно общались, встречались с ними и принимали их помощь, во всяком случае, я принимала, как само собой разумеющееся, пока...
Однажды я вернулась домой и с порога услышала мамин плач.
- Юля, ну как же так?- мамин голос был очень жалобным и дрожащим. - Почему ты снова мне все это говоришь, напоминаешь?! Ты знаешь, прекрасно знаешь, как я любила вашего брата. Нет...Я не вру, я ни разу некого не привела в свой дом. Он так и остался для меня единственным! Ты же все это видела, знаешь...Как ты можешь так говорить?! Я не делала этого, я любила его, любила. Я сама тогда чуть не умерла! Только для Ирины я жила и продолжаю жить. Да... Вы всегда помогали, да, без вас я бы загнулась. Да, я в долгу перед тобой, Сашей, Светой...
Я зашла в комнату и увидела мать, сидящую на полу, с заплаканными глазами. Она держала в руке трубку телефона и продолжала что-то говорить, просить у кого-то прощение. А я смотрела на нее: на ее морщинки на лице, на ее руки, такие нежные, не боящиеся ни какой работы, на сжатую в комок хрупкую фигурку - я смотрела и не могла понять почему кто-то заставляет ее плакать? Разве достойна она, в одиночку воспитавшая дочь, плакать из-за какой-то старой козы?
- Тетя Юля, здравствуйте? Так о чем вы говорили с моей мамой? - я решительно забрала телефон.- Может, поведаете мне, что она сделала такого, что заставляет сейчас вымаливать у вас прощение?
Да, тетя поведала мне много чего. В тот вечер она рассказала мне, что все винят мою мать в смерти отца, что родственники отца ненавидят нас. Напомнила мне, как они из жалости приглашали нас к себе, кормили. Оказалось, то, что я считала подарками, было подачками.