Чешская рапсодия - страница 21

Вслух он сказал:

— Вы меня радуете, голубчик. Держу пари, вы и не чувствуете, насколько вы уже стали нашим, русским человеком. Да и что вам делать в Австрии? Война затянется надолго. Германцы совсем приперли к стенке питерское правительство голодранцев. А придут к нам французы с японцами да соединятся с нашими генералами — тут-то вы увидите, какая музыка пойдет! Центральная рада истребит большевиков на Украине и отплатит германцам за все наши поражения.

— Вы так думаете? — со скрытой язвительностью спросил Бартак.

— Я это знаю, Войтех Францевич! — воскликнул Артынюк. — Ну ладно, оставим пока политику. Благодарю вас, спасибо, в мое отсутствие вы действовали правильно, молодой человек. Есть у вас какие-нибудь желания? Заранее считайте их исполненными.

Войтех поднял брови и задумался. Желания? Как не быть! Улыбнулся.

— Хотелось бы мне на несколько дней съездить в Киев.

— Разговеться? — заржал Артынюк. — Отлично! Поезжайте. Завтра же утром извозчик довезет вас до станции. Я пошлю с вами письмо жене, не удивляйтесь, я женился на праздники, и вы там женитесь, юноша. У жены бывают молодые богатые красотки — и я даже могу подсказать вам, которую выбрать. Сочный персик, учится в университете, изучает иностранные языки. Шпарьте прямо к ней, а чтоб вас не беспокоили патрули, я дам вам отличную бумагу — поедете в командировку по лесным делам. Ну, довольны вы своим начальником?

— Вполне, — засмеялся кадет и распрощался.

Артынюк смотрел Войтеху вслед, пока за ним не захлопнулась дверь. «Молокосос, — завистливо проворчал он в бороду. — Не знаешь, чем владеешь. Мне бы твою молодость, я б на княжне женился!»

Марфа ждала на кухне, с чем-то придет Бартак. Увидев его довольное лицо, бросилась к нему в объятия.

— Расскажешь мне потом, что было? — спрашивала она между поцелуями. — Расскажешь?

— Вечером все расскажу, а теперь я хочу есть, — сказал Бартак и ушел к себе снять шинель, переобуться. Потом в одних толстых носках он вошел в кухню и сел за стол.

Андрей Николаевич потребовал ужин к себе в комнату — ему нужно еще поработать. После ужина к чаю пригласил Марфу и Бартака и стал подробно рассказывать о своей свадьбе, перечисляя гостей, и кто какое занимает положение, и кто каким владеет имуществом. Разглагольствуя, Артынюк искоса поглядывал на экономку. Она сидела рядом с Войтехом вежливая, внимательная, временами легонько касаясь локтем его руки. Андрей Николаевич разгорячился, повествуя о том, сколько всего было съедено на его свадьбе, как потоком лилась водка, сколько осталось невыпитого вина и даже как его невеста и другие молодые дамы облегчались в кадушке с олеандрами и фикусами, — вот что творилось. Гуляли три дня и три ночи, словно молодые и впрямь были молоды, некогда было даже обновить супружеское ложе, вздремнуть возле женушки… Марфа и Войтех весело смеялись.

— О, это плохо, очень плохо, — хохотал Бартак. — Госпожа не имела претензий?

Артынюк принял эти слова как невинное подтрунивание. Это можно — кадет, правда, вполовину моложе меня, но все-таки уже мужчина и ровня мне.

— Ничего, братец, я тебя тоже так женю, — серьезно проговорил Артынюк. — Я тебе обещал и обещание свое выполню. Ника Александровна годится тебе, как никто, вот я тебя с ней и окручу. Она мне теперь племянницей приходится, и я должен позаботиться о ее счастье. Во время моей свадьбы мы пили в честь ее двадцатилетия. Она тебя, милый, золотом осыплет. Нужен ей молодец, который бы в хозяйстве разумел. Три имения перейдут к ней, пять тысяч гектаров земли и тысяча гектаров леса. Без малого столько, сколько у меня. Не морщи нос, голубчик, за такую женушку денно и нощно должен ты бога благодарить. Один из гостей подошел к ней, когда она стояла, согнувшись над олеандром, да и обнял слегка за талию. Так она такую ему пощечину влепила! Эх, и смеялись же мы! Такую не перегнешь в сарае, как здешних!

— Не мечтайте за меня, Андрей Николаевич, — засмеялся Бартак. — Такая, конечно, метит повыше, ей по крайней мере дворянин нужен. А то как же ей на люди показаться со мной, «австрияком»? Выбросьте это из головы!