Чешские юмористические повести. Первая половина XX века - страница 29
Омброметрология,— поучал далее просвещенный «Гонец из Цапартиц»,— всего-навсего стремится определить наиболее вероятные изменения погоды, ее прогноз — отнюдь не пророчество, а гипотеза, основанная на зарегистрированных приборами данных и многолетнем опыте.
Если в Цапартицах и их окрестностях действительность не соответствовала прогнозу, то из этого следует, что на сей раз гипотеза не подтвердилась, хоть и была вполне правдоподобна.
Бог ты мой, ведь речь идет о стихиях, а стихии не подвластны человеческим расчетам!
Кто думает иначе, пусть лучше переселится из приобщившихся к цивилизованному миру Цапартиц в другое место, чем окажет немалую услугу достославному городу. Тут воображению читателей предлагалась фантастическая картина такого массового переселения. Через нижние ворота города движется процессия, во главе которой «Гонец из Цапартиц» видел пресловутого цапартицкого корявого раскоряку, а за ним — множество других забавных фигур. Хотя автор статьи обрисовал каждую из них несколькими скупыми штрихами, любую можно было узнать безошибочно. Не был обойден вниманием и портной, который сшил редактору «Г. из Ц.» верхнюю одежду, а когда выяснилось, что тот не в состоянии заплатить, добился конфискации в свою пользу всего редакционного имущества.
«Прислушайтесь! — восклицал автор этой мастерски написанной инвективы.— И вам придется поверить ушам своим. Разве вы не слышите песнь, под звуки коей эта толпа темных ретроградов покидает нас? Протяжные, меланхолические клики [13] звонкого, устремленного ввысь тенора, некогда доставлявшего незабываемое наслаждение участникам столь многочисленных в нашем бурно расцветающем городе увеселительных вечеринок, доносят до слуха сих изгнанников знакомые слова:
„Шел я по мосточку…“
Нет, это просто невероятно! Ибо, спрашиваем мы себя, неужли к толпе нищих духом присоединился муж, доселе шествовавший бок о бок с нами во главе прогрессивного развития всего Цапартицкого округа, название которого, как мы надеемся, занесет на свои золотые скрижали сама возвышенная Мельпомена, и притом сразу же за ведущим округом всей нашей отчизны, то бишь — за Госпршидью.
Нет, нет, не верьте, это всего лишь слуховая иллюзия [14]».
Далее следовал ряд многозначительных и глубокомысленных точек. Ради вящей основательности мы их также здесь воспроизводим:
«. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .»
В заключительной части статьи редактор «Г. из Ц.» еще раз кратко возвращался к сути дела и завершал все цветистой метафорой, упомянув о вспугнутых конях розовоперстой Аврозины и ее пасмурном лике; по его словам, она, единственная, несет ответственность за погоду на минувшей неделе, по прихоти случая опровергнув прогноз имперского института, что, несомненно, впредь не повторится.
Этаким высокопарным стилем и поэтическими инвективами редактор «Г. из Ц.» старался задурить головы своих читателей всякий раз, когда чувствовал под ногами зыбкую почву и сам не очень-то верил тому, что защищал.
Номер, как всегда, украшал набранный самым жирным шрифтом венский прогноз погоды на всю предстоящую неделю. Ниже читатели извещались о собрании окружного сельскохозяйственного товарищества.
К. М. Корявый ответил чрезвычайно сухо и дельно. Заголовком передовой статьи «Ч. л.» послужило начало уже известного читателю изречения:
«Меж небом и землей творятся вещи…»
И вся статья развивала и варьировала этот мотив.
Наш Многослав заранее ограждал себя от подозрений, будто он намеревался польстить своему «газетному оппоненту», «цапартицкому консулу восьмой, то бишь десятой… великой державы», и давал честное слово, что отнюдь не причисляет его к ученым, способным постичь сложность всего, что творится меж небом и землей. Хотя меж небом и землей происходят вещи совершенно простенькие, понятные даже гимназисту младшего класса, тем не менее редактор «Г. из Ц.» никогда не имел и никогда не будет иметь о них ни малейшего представления. Затем К. Мног. Корявый коснулся склонения имен существительных мужского рода типа «муж», особливо окончаний родительного падежа множественного числа, и германизмов вроде «я увидел близ меня» или «был преследован», коих, как он считал, не допускают ни «Свод грамматических правил для королевства Чешского», ни сам дух чешского языка, впрочем ни разу и во сне не являвшийся редактору «Г. из Ц.».